– Это еще почему?

– Ваше поведение кажется мне несколько… угрожающим.

– Да?.. Ладно, вернемся к моему вопросу. Вы гомосексуалист?

– Простите, что?

– Со слухом проблемы?

– Нет-нет, я все понял. Просто не поверил своим ушам.

– У меня есть полное право спрашивать. Вы же собираетесь присматривать за малышкой, так? А то, что среди гомосексуалистов часто встречаются растлители малолетних, – это общеизвестный факт. Иначе я бы не стал лезть в ваши дела. Но тут уж извините, придется.

Комната закружилась у Билли перед глазами. Он напомнил себе, что надо не забывать дышать. Иначе можно упасть в обморок.

– Хм. Нет, на самом деле это не общеизвестный факт. Просто потому, что это неправда.

– Шутить изволите? А кто тогда, по-вашему, растлевает маленьких мальчиков?

– Как правило, женатые мужчины примерно вашего возраста.

– Это что еще за намеки?!

– Я ни на что не намекаю, просто пытаюсь объяснить, что вы ошибаетесь.

– Вы до сих пор не ответили на мой вопрос.

– Если предположить, что вы правы… – продолжал Билли, трясясь как осиновый лист. – Заметьте, я допускаю это только для наглядности. Вы не правы, но мы попробуем представить, что дела обстоят именно так, как вы говорите. Вы ведь знаете Грейс?

– Разумеется.

– Кто она, по-вашему? Мальчик или девочка?

– А, – ответил Лафферти. – И правда.

Билли слышал удаляющиеся шаги Лафферти и всего одно брошенное сквозь зубы слово. «Педик».

Билли вернулся в спальню, хотя знал, что уснуть уже не удастся.

Он пролежал без сна почти всю ночь, задремал всего минут на сорок. И все сорок минут его окружали крылья: шуршали, бились, обступали со всех сторон. Еще сильнее, белее, отчаянней, чем обычно. Целая крылатая какофония.

– Кто забрал тебя из школы? – спросил он Грейс.

Билли сидел на диване, а Грейс бродила по квартире. Снова останавливалась перед фотографиями, которые рассматривала вчера.

Сосредоточиться после бессонной ночи было трудно. Нервы звенели так, словно кто-то прошелся по ним напильником.

– Фелипе, – ответила она. – Чтобы Иоланде не пришлось отпрашиваться с работы. Ее, конечно, отпустят, но и заплатят куда меньше.

– А Иоланда это?..

– Спонсор моей мамы.

– Спонсор? В каком смысле? Что она спонсирует?

– Спонсор из программы. Ну, как у анонимных алкоголиков. Только Иоланда спонсор из программы для анонимных наркоманов.

– Да это же все объясняет! – сказал Билли. И тут же пожалел о том, что не успел вовремя прикусить язык.

– Что объясняет?

– Не обращай внимания. На этой фотографии я играю в пьесе «Продавец льда грядет».

– Вот пока ты об этом не сказал, мне все было понятно.

– Как Джейк Лафферти узнал, что я буду за тобой присматривать?

– Рейлин пришлось с ним поговорить. Фелипе не хотел забирать меня из школы – боялся, что мистер Лафферти потом его со свету сживет. Поэтому Рейлин пошла к мистеру Лафферти. И я тоже, потому что иначе мне бы пришлось сидеть с мамой – а мама спит, и мне нельзя оставаться одной, вдруг соцработники придут с проверкой? Так что я пошла вместе с Рейлин. Ох, как же он разозлился! Но Рейлин держалась так, будто ей вообще ни капельки не страшно. Просто сказала, что Фелипе будет забирать меня из школы, и мистеру Лафферти лучше не вмешиваться.