А что на самом деле имеет значение? Что важно в жизни?

Ее губы снова задрожали. Прижав ко рту кулак в перчатке, она рывком открыла дверь и вышла. Не сориентировавшись, Эмма ошибочно повернула налево, а не направо. Хлопнула дверь, и в коридор выскочила растрепанная женщина.

– Мерзавец! – крикнула она кому-то оставшемуся в комнате. – Вы же не можете просто… взять меня, а потом выбросить, как мусор!

Эмма хотела уйти, но, услышав ответ, замерла.

– Конечно. Особенно потому, что я вас никогда не брал.

Узнав голос лорда Холденсмура, Эмма опешила. Изумляясь своим бесстыдным намерениям, она нырнула в нишу чтобы услышать дальнейший разговор. Похоже, подслушивать – это ее главное занятие в этот вечер.

Женщина подтянула сползший рукав.

– Вам придется за это ответить перед моим мужем.

Раздался взрыв смеха.

– За то, что я отклонил авансы его жены?

– За попытку изнасилования!

Последовала напряженная тишина. Потом тихо, так что Эмма едва могла разобрать слова, лорд Холденсмур сказал:

– Ложь всегда наказуема, миссис Лейк. Я советовал бы вам помнить об этом.

Эмма прижала руки к груди. В голосе маркиза была угроза, и женщина отступила на шаг.

– А как насчет правды? – с вызовом спросила она. – Я напишу лорду Мансону, что вы наставили ему рога спустя неполных три недели после его свадьбы!

В дверном проеме появился лорд Холденсмур.

– Полагаю, в этом восхитительном приступе правдолюбия вы захотите рассказать своему мужу и об О'Мейли?

Женщина застыла.

– Как вы можете! Я считала вас джентльменом!

– Лживый лицемер на честь не претендует, – сказал он спокойно. – А теперь прочь с глаз моих. И если вы снова зайдете в мой дом, я сам все расскажу вашему мужу.

Женщина прошла так близко, что Эмма почувствовала запах саше с вербеной в ее сумочке и ветерок, поднятый ее взметнувшимися юбками. Хлопнула дверь дамской комнаты.

Эмма медленно выдохнула. Ее глаза не отрывались от того места, где в дверном проеме стоял Джулиан Синклер.

Он, казалось, рассматривал цветочный узор на обоях, но, закончив застегивать запонки, повернулся к ней.

– Мисс Мартин, – его кошачьи глаза отлично видели в темноте, – как вам сегодняшний вечер?

– Я… – Жар ожег ее горло и лицо. – Я не собиралась…

– Ну-ну! До сих пор вы были удивительно честны.

– Я просто… – Сглотнув, Эмма шагнула на свет. – Извините, конечно, я знаю, что подслушивать неприлично.

Холденсмур с ленивой грацией повел плечом.

– Эта женщина устроила здесь сцену. Интересно, она хотела, чтобы ее застали? – Заложив руки за спину, он подошел к Эмме: – А вы? Возможно, вы нашли ответ на свой вопрос.

– Какой вопрос? – спросила она, затаив дыхание. Он остановился в дюйме от нее и, наклонившись, прошептал ей на ухо:

– Какова моя репутация.

Эмма отпрянула.

– О, теперь я узнала о ней все, – с дрожью в голосе сказала она.

Ее рука невольно поднялась и коснулась горячей щеки под ухом. Маркиз наблюдал за ее жестом, на его губах играла улыбка.

Потом улыбка исчезла.

– Вы плакали, не так ли? – Затянутой в перчатку рукой он провел по ее щеке. – Линдли снова вам нахамил?

Эмма напряглась. Она не должна обсуждать Маркуса с ним, она не доверяла себе. Она хотела было уйти, но маркиз поймал ее руку.

– Простите мне мое любопытство, – неловко сказал он, – но чем вы расстроены?

Ее пальцы нервно шевельнулись в его ладони.