Дуглас Адамс мечтал об «Огнях рампы».

Путешествие автостопом сложилось так себе: до Стамбула Дуглас добрался, но там съел что-то нехорошее, отравился и вынужден был отправиться домой обычным поездом. Он спал в коридорах, очень жалел себя, а по возвращении в Англию был госпитализирован. Возможно, этот случай в сочетании с предыдущей работой в больнице сыграл свою роль, но, так или иначе, Дуглас начал переживать, что не пошел учиться на врача:

«Я ведь из семьи медиков – ну, в некотором роде. Моя мать была медсестрой, отчим – ветеринаром, а дед по отцу (с которым я на самом деле ни разу не встречался) – очень известным ухо-горло-носом в Глазго. Да я и сам работал в больницах. И вот у меня возникло такое чувство, что если Там, Наверху, Кто-Нибудь Есть, то Он таким образом как бы трогает меня за плечо и говорит: “Эй! Эй! Вот чем тебе надо заняться! А ну-ка доставай свой стетоскоп!” Но я Его не послушался».

Дуглас так и не занялся медициной – отчасти потому, что все-таки хотел стать писателем и артистом-комиком (хотя по меньшей мере четверо самых знаменитых британских юмористов были врачами по образованию – Джонатан Миллер, Грэм Чепмен, Грэм Гарден и Роб Бакмен), а отчасти потому, что для этого пришлось бы потратить еще два года на подготовку к экзаменам. Так что он не стал искать добра от добра и начал изучать английскую литературу в кембриджском Колледже Святого Иоанна.

Студент из Дугласа вышел не блестящий, хотя он всегда гордился тем, какую большую работу проделал по изучению творчества Кристофера Смарта, поэта XVIII века: «Смарт годами держал пальму первенства как самый заядлый пьяница и развратник из всех студентов, каких только знали стены Кембриджа. Случалось, он щеголял в женском платье, напившись в том же самом пабе, в который захаживал я. Из Кембриджа он перекочевал на Граб-стрит, где прославился как самый скандальный писака за всю историю. А потом он внезапно ударился в религию и стал набожным донельзя. Случалось, он падал на колени прямо посреди улицы и принимался возносить громогласные молитвы. За это-то его и упекли в сумасшедший дом, где он написал длиннющую, как “Потерянный рай”, поэму “Возвеселитесь во Агнце” и первым в истории попытался сочинять на английском стихи в жанре библейской поэзии».

Дуглас постоянно пропускал сроки сдачи домашних заданий: за три года учебы ему удалось закончить всего три письменные работы. Впрочем, это может объясняться не столько его легендарной медлительностью, сколько тем, что учеба занимала лишь скромное третье место в списке его интересов – после театра и пабов.

Направляясь в Кембридж, Дуглас собирался вступить в студенческий театральный клуб «Огни рампы», и эта мечта сбылась, но не принесла особой радости ни ему, ни его одноклубникам. С первой попытки его не приняли – по словам Дугласа, «это был закрытый коллектив, состоящий из людей, чересчур довольных собой». Ему дали понять, что он еще совсем «зеленый новичок», и Дугласу пришлось удовольствоваться членством в кембриджском Обществе легких развлечений, ставившем увеселительные спектакли для больниц, тюрем и тому подобных заведений. Особой популярностью они не пользовались (по крайней мере, в тюрьмах), и впоследствии Дуглас вспоминал об этом периоде жизни с большим смущением.

Во втором семестре, обретя некоторую уверенность в себе, он вместе со своим другом Китом Джеффри решил попытать счастья на одном из открытых прослушиваний, которые время от времени устраивали «Огни рампы».