Молилась Руфия Богу часто. Только вот какому Богу, не помнила. Это ее тревожило даже больше, чем потеря всего, что у нее было до этого. Бог у человека должен был быть. Никак не обойтись без Него. Кого благодарить за то, что хороших людей встречает, что есть еще силы, что не замерзла, не простудилась на многочисленных вокзалах, что не ухайдохали в темной подворотне злые нищие, поделившие между своими стаями территории?

В Смоленске Руфию сбила машина. Не слишком сильно, иначе была бы беда. За рулем сидела женщина. Она выскочила из салона, испуганно захлопотала, заохала, привезла в больницу и сдала пострадавшую из рук на руки врачам. Только эта дамочка и посещала Руфию.

Так между разговорами Ира узнала о себе много интересного. Нашли ее в запертом туалете в электричке на конечной станции. При ней не было ни документов, ни хоть какой-то бумажки, которая могла бы помочь установить ее личность. Оказалась она в Смоленске поздним вечером, и если бы не горячее желание помощника машиниста облегчиться после окончания смены, то неизвестно, сколько Ира пролежала бы в туалете пустого вагона.

Ира узнавала вкус еды и с аппетитом поглощала больничную кашу. Иногда она садилась на своей кровати, преодолевая страшное головокружение. Чуть позже уже могла бродить по коридорам при помощи доброй Руфии. На них обеих были одинаковые байковые халаты в цветочек и больничные ситцевые сорочки со штампами «ОГБУЗ «КБСМП», как и все постельное белье.

Руфия рассказывала о себе, о своих странствиях. Первые два года беспамятства Руфия жила в доме для престарелых и инвалидов. Впрочем, жила — слишком громко сказано. Существовала. И ежедневно ужасалась тому, что творил персонал. Ругалась. Требовала что-то, взывая к совести. А вышло все так, что пришлось ей уносить ноги оттуда. Сжили бы со свету. Легла бы на больничном погосте, как и многие до нее, уж на что менее требовательные и ретивые. Страшное место. Нехорошее. Вот и сбежала, как граф Монте-Кристо… О! Гляди ты. Вспомнила что-то еще. Откуда он только взялся, этот граф? Неизвестно.

Чего скрывать, приходилось голодать и милостыню просить. Деньги копила. Подавали на удивление хорошо. Что-то привлекало прохожих в чистенькой доброжелательной старушке. Накопит на билет и на поезд — искать то, что потерялось в памяти. Приедет куда-нибудь, посмотрит на людей, соберет денег и снова в путь.

Ира вежливо слушала и все время пыталась раскопать в своей голове могилу прошлого. «Ретроградная амнезия», — сказал доктор на очередном осмотре. Ира даже улыбнулась, так это было по-киношному несерьезно. Но в том-то и дело, что создатели сериалов знали, когда у героини память восстановится, а Ира не знала.

Осмотр у гинеколога дал новую пищу для размышлений. Она носила и рожала детей. След от украденного кольца свидетельствовал о том, что Ира была замужем. В карманах ее пальто нашли несколько разноцветных резинок для волос. У Иры волосы были короткими, значит, с большой долей вероятности, резинки принадлежали девочке, дочери…

В один из пасмурных дней к Ире пришел полицейский следователь в штатском. Он задавал обычные вопросы, однако Ира на большинство из них не могла дать никакого ответа. Она не помнила, откуда ехала, куда и с какой целью. Не могла описать нападавшего. Не могла назвать свою фамилию, хотя в голове мелькнуло «Соколова», о чем и сказала ему. Ира увидела, как следователь записал крупными буквами: «ИРИНА СОКОЛОВА». Потом он попросил разрешения сфотографировать ее из разных положений и взять отпечатки пальцев. Под вспышкой цифрового фотоаппарата Ира старалась не жмуриться и… не упустить волнующий момент проблеснувшего воспоминания — она и двое смеющихся детей у парапета какой-то реки позируют фотографу… Двое детей. Именно так и было когда-то. И она отчего-то знала, что это «было» — не окончательное, не завершенное.