«Все-таки… зачем ты пришла? — спросила она себя в сотый раз. — Ты что, и правда собираешься говорить об этом с посторонними людьми? Может, еще и книгу напишешь?»

Иногда хотелось дать себе промеж глаз, чтобы заткнуть назойливый внутренний голос.

Слова Клары воспринимались вполуха, а в этом кружке из людей и пластиковых стульев начиналась клаустрофобия.

Из-за наглухо закрытых окон было душно. Приветливый солнечный луч скользил по стене, изредка угасая, когда на солнце набегала очередная маленькая туча.

Ведущая группы тем временем дала слово присутствующим. Каждый должен был представиться и сказать, что его привело сюда.

— Я — Селина, мне девятнадцать. Вашу группу мне порекомендовал Вальтер. — Бородач в клетчатой рубашке рядом с Алисой помахал всем рукой. — И я решила попробовать. Моя проблема… ну… довольно обычная. Может, кто-то посмеется про себя. Я всегда была полноватой, но, знаете, мне не казалось, что со мной что-то не так. Пока не пошла в ту школу. Сейчас я думаю, что дело было не во мне. Просто подобрались не очень добрые ребята. Но что сделано, то сделано. И уже неважно, кто виноват.

«А потом ты довела себя до анорексии, но благодаря этой терапии учишься любить себя такой, какая ты есть…» — раздраженно пронеслось в голове у Алисы.

Раньше она устыдилась бы этих мыслей, ведь всегда старалась сочувствовать чужим проблемам. Однако происходящее напоминало какой-то киношный фарс. Спасти это могла только Марла Сингер. Но это не «Бойцовский клуб», а черт знает что.

Случайно залетевшая в аудиторию муха бессильно билась об оконное стекло. Она сердито жужжала и упрямо буравила себе путь наружу… Алиса наблюдала за ней с отстраненностью и хладнокровием. Она и себя ощущала мухой последние три месяца.

А Клара все кивала, как эти игрушки, у которых постоянно качается голова…

Вверх-вниз.

Вверх-вниз.

— …и я просто не выдержала всех этих дразнилок… Думала, если откажусь от еды полностью, то похудею в момент. Проблема в том, что я начала доводить все до абсурда и в итоге выблевывала даже салаты. Мне казалось, что в них везде жир… липкий жир.

Стрелка часов ползла предательски медленно, так что хотелось взять и насильно потащить ее пальцем вниз.

Алиса прикрыла глаза, и ее внимание окончательно рассеялось.

…Мелькнула вспышка света, и в ней проступил бледный, сгорбившийся Якоб. Он смотрел исподлобья, тем самым взглядом, сквозь который гранями проступала его покалеченная душа.

…Светло-голубая радужка отсвечивает болезненным неоном, а обветренные губы надломлены в хрупкой улыбке.

«Алиса, почему ты не удержала меня? Ты же обещала…»

От этого мягкого укора откуда-то из глубины пружиной взвилась притупившаяся боль…

Настоящие привидения не живут в заброшенных особняках, они поселяются в душах. Этих демонов никогда не изгонишь.

«Я не смогу один…» — возникло в голове эхо его слов.

Пальцами она сжала переносицу изо всех сил, чтобы сдержать что-то в себе.

…Что было после? Ничего. Похороны в присутствии трех человек — отца, матери и безымянной для них девушки непонятной национальности. Никто не плакал. Все разошлись молча. И только когда Алиса вернулась домой, ее прорвало. Она выплакивала моря и океаны, всю себя по частям, по крайней мере те шестьдесят процентов воды в организме уж точно.

— Алиса…

Голос Клары звучал так далеко, но с каждым мгновением становился все более и более реальным. Глаза приоткрылись и мутно обвели комнату. Пару мгновений ее действительно здесь не было.