— Только никому пока ни слова! — предупредил я на прощание, когда мы добрались до здания, в котором располагалась «БШК». — Когда будет можно, сам расскажу.

Алена двинулась в обратный путь, а я собрался с духом и шагнул в дверь центрального входа. Денек предстоял еще тот.

Первое, что я сделал, придя на место, — это написал заявление об уходе и распечатал его. Но едва я поднялся, чтобы отправиться к Белову, как рядом с моим столом нарисовалась Юля и официальным тоном сообщила, что шеф непременно желает меня видеть. «На ловца и зверь!» — подумал я, про себя отметив, что кто зверь, а кто ловец, в данном случае вовсе не очевидно.

Белов пребывал в самом мрачном расположении духа, и я догадывался, что причиной тому стало вчерашнее происшествие с Кошкиным, о коем наш старший партнер уже наверняка осведомлен. В справедливости своих догадок я убедился немедленно, как только, повинуясь жесту хозяина кабинета, занял кресло напротив него.

— Хотелось бы знать: что у вас вчера произошло? Каким образом Олег оказался в больнице в тяжелом состоянии?

В больнице? Хорошая новость! То есть, конечно, грех радоваться подобному известию, но мне при данных обстоятельствах так будет существенно проще. Хотя, конечно, лучше бы обошлось без этого. Несмотря на мои смешанные чувства по поводу услышанного, медлить с ответом я не стал:

— Олегу Сергеевичу неожиданно стало плохо. Он упал на пол и стал корчиться. Я не знал, что с ним, а потому ничем не мог ему помочь, зато немедленно позвонил в «скорую». Когда приехали врачи и забрали его, я закрыл офис и отправился домой. Вот, собственно, и все.

— Думаю, ты понимаешь, что это настоящее ЧП. Почему ты вчера же не поставил меня в известность?

— Было уже поздно, и я решил сделать это утром. А тут как раз Юля сообщила, что вы хотите меня видеть. А вам кто сообщил?

— Позвонили из больницы по просьбе Олега. Врачи теряются в догадках по поводу причин вчерашнего приступа. Я надеялся, что ты внесешь ясность в этот вопрос.

— Сам удивляюсь. Олег Сергеевич всегда отличался завидным здоровьем… — Я помедлил. — Разве что последствия выходных…

— В смысле?

— Может, он переусердствовал с алкоголем?

— Может быть… — Белов помолчал, похоже подбирая слова. — А что предшествовало приступу?

— Он проверял подготовленные мной документы.

— И все?

— Я не нападал на него и не провоцировал, если вы об этом.

— И вы не спорили на повышенных тонах?

— Не буду утверждать, что у нас с господином Кошкиным очень хорошие отношения, однако я знаю, что такое субординация, и на работе ее соблюдаю.

— Ну ладно… тему закрыли, хотя ситуация понятнее для меня не стала. Я во всем люблю ясность, а тут накануне важнейшего процесса один из моих партнеров по непонятным причинам выбывает из строя на неопределенный срок. Передай все документы, которые ты вчера подготовил, Виктору Андреевичу. Придется ему в связи с чрезвычайными обстоятельствами принять еще и это дело. Все, можешь идти.

— Простите, но теперь у меня к вам вопрос. Можно?

— Только покороче — у меня не так много времени.

— А мне много и не потребуется. — Я протянул ему заявление.

Пробежав его глазами, он вскинул брови:

— Это что еще за номер?

— Я хочу уволиться.

— Я вижу! — раздраженно бросил Белов. — По какой причине? Тебя не устраивает зарплата?

— Обстоятельства в настоящее время сложились таким образом, что не позволят мне уделять работе должное количество времени.