Варвара Клюева. Не прячьте ваши денежкиПять Ватсонов – 5
Глава 1
— За что, Господи?! — воззвала я, воздев руки к давно забывшему о побелке потолку. — Да, я погрязла в грехе и неоднократно нарушила все десять заповедей. Возможно, я заслуживаю геенны огненной, но не такой же кары! — Не все, — уточнил Леша, флегматично наблюдая, как я ломаю руки. — Ты о чем? — Я оторвала взгляд от желтого пятна над лампой и недоуменно воззрилась на друга юности. — О заповедях, — пояснил Леша будничным тоном. — Ты сказала, что нарушила все десять. Не знаю, как насчет первых девяти, но за десятую готов ручаться. В том смысле, что ты наверняка не желала ни жены ближнего своего, ни осла его, ни раба, ни рабыни… — Думаешь, убийства, кражи и лжесвидетельства за ней числятся? — деловито поинтересовался Прошка, окинув меня оценивающим взглядом, точно плотник, прикидывающий, сколько материала пойдет на гроб клиента. — М-мм… Кражу помню — плавленые сырки, стянутые в петрозаводском универсаме. Лжесвидетельства тоже были — по меньшей мере парочка душегубов по ее милости до сих пор разгуливают на свободе. Но вот убийства — это что-то новенькое… Может, поделишься с друзьями, Варвара, скинешь бремя с измученной совести? — Обойдетесь. Я вызвала вас не для того, чтобы обсуждать мое уголовное прошлое. Лучше скажите, что мне теперь делать? — Не вижу смысла. Пока мы с Лешей будем в муках рожать ценный совет, подоспеет Марк и удавит новорожденного, не перерезав пуповины. Во всяком случае, до сих пор он ни разу не принял чужую мудрость с бережностью и благоговением, подобающими богобоязненной повитухе. Нет уж, увольте! Лучше я сам буду критиковать произведенного им недоноска, чем отдам на поругание собственное дите. Короче, совещание мы откроем, когда явятся Марк и Генрих. А пока, Варвара, ты вполне можешь облегчить перед нами душу. Признайся, кого ты там укокошила? — Целую прорву народа, — хмуро отчиталась я, забравшись с ногами в кресло. — Правда, до физического уничтожения дело не дошло, но, если верить Евангелию, грех, совершенный в душе, приравнивается к греху, так сказать, осязаемому. Иными словами, твоя жертва может мирно окончить земной путь на склоне лет в собственной постели, но если однажды в минуту гнева ты мысленно проломил ей башку, на Страшном Суде тебе все равно впаяют по максимуму, как за предумышленное убийство. — Ничего себе порядочки! — возмутился Прошка. — Где ж они тогда наберут праведников для своего небесного царства? Кто им будет славить Бога в таких бесчеловечных условиях? Нет, это надо же! Выходит, если я… Какой гипотетический грех собрался совершить Прошка, мы с Лешей так и не узнали. В замке входной двери повернулся ключ, и в мою карликовую прихожую с трудом впихнулись два недостающих участника созванного мной «военного совета»: Генрих и Марк. Я наблюдала сквозь стеклянную дверь кухни, как они возятся с обувью, и сердце мое наполнялось благодарностью. Сколько лет друзья являются по первому моему зову с резвостью кур, сбегающихся на хозяйское «цып-цып-цып»! Их не останавливает ничто — ни время суток, ни грипп с высокой температурой, ни ремонт квартиры, ни прочие стихийные бедствия. Верно говорят: старая дружба не ржавеет! Еще немного, и на мои глаза навернулись бы слезы умиления, но в эту минуту в кухню вошел Марк, и мое благостное настроение быстро увяло. — Привет. — Он кивнул Леше и Прошке и, сведя черные брови к переносице, исподлобья уставился на меня. Как оказалось, наши мысли текли в одном направлении, но их эмоциональная окраска была различной. |
