– Да вот, Дональд Дуглас хочет поговорить с боссом.

Громила скривил губы в ухмылке и посмотрел на стоящего в двух метрах мужчину. Я заметил, как мужчина сразу съежился и опустил глаза в землю. Он явно боялся старшего охранника.

– Гони его в шею! Или ты забыл, что сказал босс насчет него?

– Пока полностью не вернет долг, в клуб не пускать.

– Ты понял, придурок? Или ты хочешь познакомить свою челюсть с моим кулаком?!

Охранники засмеялись. Дуглас отступил на шаг. Верзила повернулся к охраннику:

– Помнишь, Рэй, на прошлой неделе я одного типа кулаком так приласкал, так тот потом в больнице три недели лежал, питаясь через трубочку.

– Помню, как не помнить.

– Да отдам я эти деньги. Отдам, – голос у Дугласа был тихий, просящий. – Мне только прямо сейчас с Кинли поговорить надо. И это все.

– Свалил отсюда сразу. На минуту задержишься – сломаю челюсть. Ты меня знаешь. Время пошло… – в его тоне чувствовалось, что здоровяк не грозил, а просто объяснял, что сделает с Дугласом, если тот не уберется прямо сейчас.

Мужчина понурился, плечи обвисли, затем повернулся и пошел по улице. У него на лице было такое выражение, что вот-вот и он заплачет. Я наблюдал за входом в клуб более трех часов, прежде чем наткнулся на эту сцену.

«То, что надо», – подумал я, идя за поникшей фигурой Дугласа.

Шел тот недолго, до ближайшего бара, я зашел вслед за ним. У него денег хватило только на пару стопок виски, дальше за дело взялся я, заказывая для него выпивку. Пьяный и злой, он нашел во мне внимательного слушателя и теперь выплескивал на меня свои обиды, рассказывая о том, какие кругом все сволочи. Осторожно подталкивая его к нужной мне теме, я спустя какое-то время уже знал о Кинли немного больше. Дуглас, как оказалось, некоторое время даже работал в «Синей сове».

– Подумаешь, долг в триста восемьдесят долларов! Это разве долг?! А он не считал, сколько я ему принес денег! Именно ему! В его карман! Вот сегодня я просто чувствую, что у меня игра пойдет! Да, я точно знаю! А они: долг! Долг!

Когда его окончательно развезло и пошел пьяный бред, я встал из-за стола и ушел. Он был в таком состоянии, что даже не заметил моего ухода, продолжая что-то бубнить. Завтра он, может, и вспомнит подростка, подсевшего к нему, но о чем мы говорили – это вряд ли. Виски с пивом – русский «ерш» по-американски, отбивает память однозначно.

Выйдя на улицу, я посмотрел на часы. Если верить словам пьяницы и игромана, то где-то через сорок – сорок пять минут машина заберет своего босса от черного хода «Синей совы». Дуглас утверждал, что Кинли постоянно каждый день уезжает в половину девятого вечера и возвращается в клуб уже в полночь, где проводит еще час-полтора, а затем окончательно уезжает.

Шел по улице, которая здесь, на северной городской окраине, представляла собой место, куда стекался местный народ, жаждущий развлечений. Бары, ночные клубы, бордели. Названия заведений сияли и переливались разноцветными огнями. У эмблемы клуба совы был залихватский вид: она подмигивала то правым, то левым глазом жаждущему развлечений народу. Иди сюда! Здесь есть все! На любой вкус! Виски, рулетка, девочки!

Черный вход «Синей совы» я обнаружил еще тогда, когда начал вокруг клуба прочесывать территорию. Свернув за угол, прошел мимо бара, потом мимо какой-то конторы, так как свет в окнах не горел, прошел по улице. Народу здесь было намного меньше. Какой-то прилизанный тип с сальной улыбкой, стоявший у входа в бар, с двумя такими же уродами, хлопнул меня по заднице. Сделал себе в памяти заметку: если у меня все пройдет как надо, а этот пидор будет еще стоять на этом месте, то я ему обязательно что-нибудь сломаю.