– Справлюсь! – запротестовал Мирослав.

Начальник отряда махнул рукой, крикнул пилоту:

– Уходим!

Вертолёт резко подпрыгнул вверх, словно его снизу шлёпнула невидимая рука, боком пошёл над Опухолью, выровнялся.

Кожухин включил все настроенные регистраторы, расположенные в отсеке, перебрался в кабину с радиометром в руке.

– Как тебе Опухоль?

– Жуть! – весело отозвалась Наталья. – Такое впечатление, что из неё кто-то смотрит на нас.

– Мне иногда тоже кажется, что она смотрит на нас. А ведь это всего-навсего водяная гора.

– Таких гор не бывает.

– Раз мы её видим, значит, бывают.

– Меня предупредили, с чем придётся столкнуться, но я не представляла, что это так необычно.

– Мы тоже не представляли всей картины. Эскимосы талдычут – это Аппалувик вылез.

– Кто?

– Водяное божество, связанное с разрушением и смертью.

– Сказки.

– Кто знает, как далеки эти сказки от реальности. На чём-то же их мифология держится. Там много всякого страшного.

– Я думала, вы ничего не боитесь.

– Я и не боюсь, но у меня есть начальство. – Мирослав оглянулся, посмотрел на молчаливых геологов. – Оно сейчас в сильной задумчивости. – Геофизик засмеялся, подмигнул девушке. – Вряд ли они понимают, что это такое.

– А вы?

– Слушай, давай на «ты»?

– Вы учёный, а я просто лётчик.

– Ерунда.

– Хорошо, как хочешь.

Мирослав стал серьёзным.

– Убеждён, что такие явления имеют абсолютно нестандартные причины. За всю историю наблюдений за природой человечество ничего подобного не регистрировало. Значит, в недрах земли произошло что-то неординарное.

– Что?

– Не знаю. Будем изучать. Нам невероятно повезло, что мы первыми наткнулись на Опухоль.

Сделав круг над сверкающей водяной горой, вертолёт повернул к лагерю.

До обеда Мирослав разбирался в записях, сделанных вискозиметром, батитермографом, спектрографом и другими анализаторами физических параметров среды. Вместе с молодым охотником-эскимосом по имени Нанук сплавал к островку, из центра которого выросла Опухоль, и с помощью ареометра и нефелометра провёл количественный химический анализ пород островка и воды в заливе. Он даже влез на край Опухоли, на те пласты камня, которые влипли в воду и казались приклеенными, но взять нормальную пробу жидкости так и не смог. Поверхностное натяжение плёнки воды оказалось столь невероятно сильным, что не позволяло никакому инструменту проникать внутрь материала Опухоли.

Впрочем, это всё-таки была вода. Пробник пару раз становился влажным, и экспресс-лаборатория по ничтожному количеству влаги снова и снова выдавала ответ: Опухоль состояла из обыкновенной морской воды.

Вечером геологи собрались у костра, вскипятили воду для чая.

Эскимосы пить чай отказались, разожгли свой костёр в сторонке.

К мужчинам присоединилась Наталья, натянувшая поверх лётного комбинезона тёплую куртку, и Кожухин доложил Веллеру-Махно свои выводы:

– Это очень странная аномалия. Опухоль состоит целиком из самой обычной морской воды. Солёность, гидратация, жёсткость, минерализация – в норме. Я имею в виду – соответствуют нормальной воде. С физическими параметрами сложнее. Температура Опухоли ничем не отличается от температуры воды в заливе, радиации никакой, электромагнитные поля практически отсутствуют, а плотность замерить не могу. Плёнку воды, сохраняющую форму капли, я не только ареометром продавить не могу, но даже киркой пробить.