|
До рези в легких и черных кругов перед глазами, словно в очередной раз проверяет себя на прочность. Марк так делает всегда, сколько себя помнит, а сейчас желание пробыть без воздуха, как можно дольше чувствуется особенно остро. Возможно потому, что он знает, что вынырнув, почувствует себя живым. Иногда снова принять жизнь можно, только очутившись на грани. Он не умер в больнице и считал это ошибкой, поэтому проверяет себя сейчас. Ведь не всплыть так просто и в тоже время бесконечно сложно. В нем слишком силен инстинкт самосохранения, такой, который есть у всех животных и про который очень часто забывают разбалованные благами цивилизации люди. Но не Марк. Он выныривает, дышит глубоко и жадно, позволяя легким снова заработать в привычном режиме. Соленый воздух пьянит, а голова немного кружится. Марк разворачивается, плывет обратно ближе к берегу и фигурке Ники замершей на мелководье, где вода доходит ей до груди. Парень возвращается, рассекая волны мощными гребками, отплевываясь от воды.
— Ты рехнулся, что ли?! — вопит она, подскакивает и со всей силы ударяет маленькими кулачками Марка в грудь. Он замечает, что руки Ники дрожат, как и нижняя губа, а в глазах застыл ужас. Парень ловит ее за запястья инстинктивно и удерживает от себя на расстоянии. Ее почти обнаженное тело рядом, горящие глаза — все это сводит с ума, и тело отзывается однозначно. Интересно, если Марк сейчас прижмет ее к себе, как она отреагирует, почувствовав его желание? — Что случилось? — спрашивает спокойно, пытаясь отыскать ответ в шальных, голубых глазах. Испуганная и злая, она выглядит особенно сексуально. — Ты еще спрашиваешься, что случилось? — Девушка вырывается из его хватки. — Я думала, ты утонул! — Почему? — Он ожидал, какой угодно претензии, но не этой. Марк просто не понимает, как можно утонуть возле берега, когда тебе ничего не мешает вынырнуть и вернуться обратно. Это же нереально. Ну, для него так точно. Он же не ребёнок, который не умеет плавать и зашел слишком далеко. — Потому что тебя не было очень долго, придурок! — всхлипывает Ника и отворачивается, чтобы скрыть слезы. Это выбивает из колеи. Она, что реально перепугалась, что он утонет? — Эй! — Марк подходит ближе и осторожно разворачивает девушку за плечи. — Ты волновалась обо мне? — Конечно! — фыркает она, старательно пряча слезы. — У меня телефон сел, я даже папу не вызову сказать, что машина застряла, а телохранитель утонул! — Правда что ли? — улыбается он, старательно пытаясь поймать взгляд Ники, которая готова смотреть куда угодно, но не на него. — Значит я где-то по степени проблем приравнен к застрявшему хайлюксу? — Нет. — Она все же поднимает ресницы и хмыкает. — Труп однозначно создаст больше проблем, чем застрявшая машина. — Я верю, твой папа и это уладит. — Безусловно, — она делает шаг вперед в воде и становится еще ближе. — У тебя тут грязь… и ты меня, правда, напугал. Влажная ладонь скользит по щеке, гладит скулу и перемещается ниже по шее. Ника так близко, что голова отказывается соображать. Неземная, прекрасная русалка с колдовскими глазами. Его личный наркотик, от которого нельзя отказаться. Сложно сказать, кто первый тянется губами к губам. Сейчас это кажется таким естественным, иначе нельзя. Ее прохладные руки обхватывают шею Марка, тело прижимается так близко, что Марк чувствует своей обнаженной кожей каждый изгиб совершенной фигуры. Страсть накрывает, как торнадо. Марк притягивает девушку к себе и впивается губами в ее приоткрытые и соленые от морских брызг губы такие мягкие и нежные, что сносит крышу. Очень хочется дышать ею, быть одним целым, забыть о проблемах и преградах. Просто упиваться ее шелковым ртом и ловить судорожные вздохи. |
