– Я женился на Амелии вовсе не из за денег, черт побери! – прорычал он.

Долли выставила вперед свой дрожащий подбородок:

– Вам больше не удастся притворяться, что вы любите ее. Достаточно скверно уже то, что она не знает, какой вы грязный шантажист, но...

– Амелия знает все, – перебил он ее. – Она знает, кто я, почему я здесь, она знает, кто вы такая и что вы сделали...

– Сделала? – выкрикнула Долли. – Я не сделала ничего!

– Тогда почему вы предлагаете мне деньги, почему вы скрываете ваше прошлое...

Дверь в гостиную резко распахнулась. На пороге стояла Амелия рядом со своим отцом.

– Прости, Долли, – заговорила Амелия. – Я старалась удержать папу в столовой, но когда ушел Лукас, он что то заподозрил.

– Что за дьявольщина тут происходит? – рявкнул лорд Тови. – Майор Уинтер, что все это значит?

С минуту они стояли молча. Лукас хотел лишь одного: все как есть рассказать лорду Тови, но он обещал Амелии не делать этого. А Дороти была явно не в себе.

Потом она подняла глаза на Амелию, и выражение ее лица изменилось, сделалось почти умоляющим.

– Что в точности говорил тебе обо мне твой муж, моя дорогая?

– Ты имеешь в виду, что он говорил о Дороти Фрайер?

– Да. – Долли вздрогнула. – Обо мне.

Теперь уже изменилось выражение лица у Амелии, и Дороти повернулась к Лукасу:

– Какую ложь вы сообщили ей? Что я сделала, по ее мнению?

– Она никогда не считала; что вы совершили нечто противозаконное, – резко, почти грубо ответил Лукас, с тоской на сердце глядя, как последняя надежда оставляет Амелию. – Но вы разбили ей сердце, будьте вы прокляты. Я с самого начала знал, что вы Дороти Фрайер, хотя Амелия настаивала на том, что вы не могли быть женой Теодора Фрайера.

– Женой?! – ужаснулась Долли. – Я не была женой Тео.

– Ну, гражданской женой, любовницей...

– Я не была для него ни тем, ни другим, ужасный вы человек! Я была сестрой Теодора Фрайера.

Сестрой? Лукас на мгновение ощутил, будто весь мир опрокинулся.

Потом он напомнил себе, какой лживой была эта женщина.

– Черта с два вы были ему сестрой! Ни один человек в Балтиморе не упоминал о том, что у него есть сестра, а ваш наниматель в Рейнбеке назвал вас его женой, проживающей раздельно с мужем.

– Это потому, что когда я собралась поступить к нему в дом на должность экономки, Уэбб сказал, что они хотят нанять замужнюю женщину. Я показала ему миниатюру, на которой были изображены я и Тео, и сказала, что мы живем врозь. Это отчасти было правдой, потому что я годами не видела Тео. И вдруг он явился в Рейнбек сообщить мне, что бросил карточную игру и получил хорошую работу в Балтиморе. Не могла же я признаться Уэббам, что солгала.

– И тем не менее вы ожидаете, что мы поверим, будто сейчас вы говорите правду.

– Я знаю, что это правда, – охрипшим голосом проговорил лорд Тови. – Она была невинной.

– Джордж! – Дороти покраснела. – Не надо сообщать такие интимные...

– Чтобы этот негодяй не обвинял тебя бог знает в чем, я готов сообщить все, что следует. – Лорд Тови ожег Лукаса гневным взглядом. – Слово чести – моя жена была девственницей, когда мы вступили в брак. Она сказала мне, что Оба дия Смит был слишком стар, чтобы осуществлять брачные отношения, и я ей поверил. – Он подошел и встал рядом с Долли. – И я верю сейчас, когда она утверждает, что Теодор Фрайер приходится ей братом.

– Посмотрим, что скажет Тео, когда я поговорю с ним, – угрюмо заметил Лукас и обратился к Дороти: – Где он сейчас?

Она взяла мужа за руку и ответила дрожащим голосом:

– В Лизьё, во Франции.