Андроид отозвался мягким голосом:

— Я тоже хочу стать твоей любовницей, Нефрики. Но сначала скажи, кто ты такой?

— Я уже сказал. Я стражник и самый сильный мужчина в Толане. Это Совершенное Место. Все здесь боятся меня и уважают. Недавно я убил горного льва голыми руками.

Она уселась на землю и ее лицо было едва видно во мраке.

— Это все хвастовство, Нефрики… А что находится под ним? Скажи мне, кто тот настоящий мужчина, находящийся глубоко в тебе, и тогда мы сможем любить друг друга.

Он присел на корточки рядом с ней и гневно фыркнул.

— Это что — такая привилегия, заниматься любовью с машиной? Вот счастье-то! Да все бабы в Толане хотят меня и никто не спрашивает, кто я такой.

— А может, они боятся спрашивать? А может быть боятся узнать правду? Знаешь ли ты, что есть мудрецы, полагающие, что Катаклизм наступил потому, что правящие миром мужчины страдали от общего для их пола страха перед женщинами и боялись, что они являются женщинами? Они должны были доказывать свою мужественность, хотя бы для этого им пришлось уничтожить планету. А власть им досталась от людей, мыслящих точно так же, как они. Женщинам многое известно.

— И что же такое знают женщины, чего не знают мужчины?

— Они знают, что мужчины желают их тела, но боятся их разума.

— Вздор. Ты помешанная машина.

Она наклонилась к нему.

— Прежде, чем убедиться, насколько я могу быть человечной, Нефрики, открой мне свои самые глубокие секреты, самые сокровенные истины, скажи мне, чем является твое самое истинное «я»… Я спрашиваю не для того, чтобы получить власть над тобой, а для того только, чтобы освободить.

Он схватил ее за плащ и начал свирепо целовать в губы.

— Видишь, я не боюсь тебя, — засмеялся он. — А может быть, ты сама расскажешь мне свои тайны, если они у тебя вообще есть?

Она положила ему палец на губы.

— Я выдам тебе свою самую страшную тайну. Она так велика, что покажется тебе вздором, пустяком. Я только зеркало. Я могу в своей жизни только отражать мужчин. Меня запрограммировали именно как такую машину, но я могу тебе еще кое-что сказать. Я открыла, что многие настоящие женщины тоже всего лишь зеркала. Они сами себя в них превратили. От страха.

Этот разговор начал ему надоедать. Он ничего не понимал. И к тому же был голоден.

Он поднялся на ноги и приказал женщине-андроиду следовать за ним. Почти невидимой тропой они пошли к его дому.

Антариды в доме не было. Дом был пуст, двери открыты. Скорее всего, она спала на ложе в одном из малых дворцов Толана, лежа под каким-нибудь некрофилом из высших сфер.

Нефрики зажег лампу, принес хлеб и мутное толанское вино. Он предложил угощенье девушке, стоявшей в дверях и наблюдавшей за ним через прикрытые ресницы.

— Я не ем, — ответила она, внимательно его разглядывая.

— Тогда сядь, пока я буду есть. Меня раздражает, когда ты так вот стоишь.

Покачивая бедрами, она подошла к столу. Было видно, что ее спроектировали доставлять мужчине удовольствие каждым движением. Он размышлял, каким образом ее легче всего убить.

— Какие секреты ты бы хотела знать? У меня нет тайн.

— Как легко тебя задеть, Нефрики, — ответила она мягко. — Об этом можно догадаться, судя по тому, как ломается твой голос в конце фразы. Мне это нравится.

— Такими глупостями тебе моего сердца не покорить, — сказал он, набивая рот хлебом.

— Мне нужна твоя душа, а не сердце. Ты привел меня сюда, чтобы открыть один из твоих секретов.