Мне бы и в голову не пришло всё то, что я уже знаю об этом парне. А узнаю ещё больше. И это, к сожалению, будут не доказательства его особенности и не свидетельства его счастья.

Машина с рёвом выскакивает со двора на дорогу, и ровно через три мгновения исчезает из поля моего зрения навсегда. Келли и Лео возвращаются к вечеру на такси.

– Продали? – спрашивает их Карла.

– Продали, – отвечает Келли.

Лео не произносит ни звука, молча пересаживается в коляску, привезённую Келли из гаража. Его лицо лишено эмоций, но под глазами снова круги.

Траур по машине длится до самой ночи. Я не выдерживаю и пишу ему:

Betelgeuse: Посмотрим кино?

Ответа нет ни через десять минут, ни через двадцать, поэтому мне приходит в голову спуститься к нему. Стучу в дверь.

– Да? – спрашивает Лео.

И я открываю. На его постели Карла в трусах и майке. Сам он одет только в джинсы, верха нет. При мне, если только это не форс мажорные обстоятельства, он всегда в футболке. Голова у него мокрая после душа.

– Извините, – говорю.

– Ты что то хотела? – спрашивает Лео.

– Ничего неотложного, – отвечаю.

Я направляюсь на кухню, чтобы взять себе пачку попкорна и умять её в одно лицо. На кухне опять Келли, на этот раз не сам – с ним Марлис и Рози. Ладно, мы с Лео приезжие, но у этих ребят есть свои дома?

На столе лежит распакованная коробка с конфетами и две чашки с чаем.

– О, Лея! Ты как раз вовремя! Садись с нами чай пить! Вот и Келли тоже себе заваривает.

– Ей на ночь вредно жрать конфеты…

Закончить он не успевает, потому что Марлис со строгим видом предлагает ему «заткнуться». Что интересно, он слушается.

Мне не очень хочется лежать сейчас наверху в чужой спальне и пережёвывать мысли о Лео и Карле. Туда сюда гонять их по кругу, пока голова не начнёт раскалываться.

– Спасибо, с удовольствием присоединюсь! – объявляю своё решение.

И Марлис подскакивает:

– Вот, смотри, в этом буфете чашечки – выбери себе по вкусу, чай и кофе на столе. Мы цветочный пьём, ты какой любишь?

– Цветочный – это очень хорошо, – говорю.

Оборачиваюсь – Келли закатывает глаза, Рози сдержанно смеётся.

Вода в чайнике ещё горячая, времени уходит не много, чтобы его снова вскипятить. Я выбираю себе самую большую чашку с улиткой на боку и внутри на донышке, заливаю пакетик кипятком. Аккуратно поднимаю её и, разворачиваясь, натыкаюсь локтем на то, чего не должно было быть за моей спиной – Келли. Кипяток выплёскивается мне на руку, и она рефлекторно разжимается. От боли я вскрикиваю, и одновременно слышу:

– Вот же дура руконогая! Ты их чашку нарочно что ли расколотила?

– Это всего лишь чашка, Кел… – неуверенно бормочет Марлис.

У меня от огорчения размывается пол и вообще вся кухня, хотя боли я почти не чувствую – уже сунула руку под холодную воду.

Чуть позже, когда Келли просто ушёл, а Марлис убежала за средством от ожогов, Розмари проясняет для меня ситуацию:

– Этой чашке сто лет. Долго же она продержалась… Это был самый первый подарок Карле от Лео. На Рождество. Ему семнадцать было – только начали встречаться.

– Не бери в голову, – утешает меня уже вернувшаяся Марлис. – Карла уже давно из неё не пила. Готова поспорить, она даже не заметит, если мы ей не скажем.

– Я не скажу, – обещает Рози с улыбкой.