Слишком долгое мгновение.

– Собираешься надеть всё назад? Сбежишь и расскажешь своим друзьям из ФБР, что только что получила признание? – горький смех вырвался из него, когда он стал отворачиваться от неё. – Удачи тебе с этим. Я лишь сказал «да», но ты понятия не имеешь, кого я убил, – он направился к бару и налил себе ещё виски.

– Ты убил Шелдона Таггерта.

– Прекрати стегать дохлую лошадь, – он уставился на янтарную жидкость в стакане. – Он терроризировал её. Бритни трясло, когда она пришла ко мне и рассказала, что парень не оставляет её в покое. Я видел синяки на ней, а когда спросил о них, Бритни сказала, что их поставил Таггерт.

– Почему ты не рассказал об этом судье? Полицейским?

– Потому что он был богатым мажорным пацаном, а я головорезом, у которого уже были приводы. Но всё нормально. Я знал, как играть в эти игры, – он проглотил виски. – Я просто должен был найти соответствующего ему свидетеля. Кого то такого же богатого и знаменитого. Кого то, кто бы обеспечил меня железобетонным алиби. И я это сделал. Я нашёл идеального человека.

– Сюзанну Миллс.

– Видела её имя в судебном деле, да? Да, милая Сюзанна была моим алиби.

– Как тебе удалось её раскрутить на то, чтобы она помогла тебе?

– Достаточно просто, – в этот раз он поставил стакан бесшумно. – Она рассказала правду. Я трахал её в ту ночь. Бритни и я расстались, и я хотел немного повеселиться. Некоторые женщины любят острые ощущения, которые испытывают, трахаясь с кем то опасным, – теперь он взглянул на неё. – Разве ты не любительница тех же острых ощущений?

– Нет.

– Лгунья.

– Нет.

– Тогда почему ты трахнулась со мной?

– Поскольку я хотела тебя, несмотря на опасность. И все истории. Несмотря на всё . Даже понимая, во что мне обойдётся пересечение этой черты.

Он подарил ей на половину подразнивающую улыбку.

– Обойдётся тебе в Бюро?

– Обойдётся мне – частью моей души. Потому что ты именно такой человек, Кейс Куик.

Его пристальный взгляд заскользил по ней, задерживаясь на груди, выпирающей из чашечек бюстгальтера.

– Я наслаждаюсь шоу.

Она схватила свою футболку.

– Трахни себя…

Через секунду он оказался рядом. Вырвав футболку из её рук.

– Ты сама сделала это. Следовало сделать это разок и всё, но нет. А теперь мы оба облажались, – а затем он натянул футболку ей на голову. – Надень её.

«А теперь он её одевает?»

– Ты с ума сошёл?

Горький смешок.

– Думаю абсолютно и полностью, по крайней мере, раз ты беспокоишься, – он уставился на неё. – Таггерт нажирался в говно. Я наблюдал за ним. Грёбаный богатый мальчик из братства, который приходил на Бурбон Стрит (прим. улица во Французском квартале Нового Орлеана, основанная в 1718 году, известна своими клубами и барами)  в поисках хорошего досуга. Ему было двадцать два, ты знала это? Двадцать два и похер на всё. Он думал, что мог приходить на мою территорию и помыкать мной. Он нашёл меня в годовщину её смерти и сказал мне: «Сука получила того, что заслуживала», – его улыбка стала холодной. – Думаю, Таггерт получил то, что также заслуживал.

– Кейс…

– Не то чтобы  я был в баре в то время. Я имею в виду, как бы я мог там оказаться? Мне не было двадцати одного года. Не то чтобы  я мог наблюдать за тем, как он уезжает. Не то чтобы  я мог последовать за ним на моём мотоцикле. Не то чтобы  я мог наблюдать за тем, как этот сукин сын практически сбил мужика и его подругу, которым хватило наглости просто идти по улице, когда этот пьяный ублюдок вилял по дороге.