– Кайл Кларк получил пулю в плечо. Ему наложили швы, и он остаётся в больнице под наблюдением.

Джошуа думал, что место ранения было преднамеренным. Генри не собирался убивать Кайла.

Поскольку тот выстрелил прямо в голову Коннора Вайса… и да, это означало, что Генри хотел, чтобы этот человек упал и остался на земле.

– А что на счет Реми Сент Клера?

Реми. Кровь парня наводнила всё место преступления. Но…

– Он выкарабкается, – Джошуа отвернулся от мертвецов. Иногда плохие парни не побеждают. – Думаю, ему есть ради чего жить.

***

Она находилась с боку от него. Как только Реми открыл глаза – увидел её. Кеннеди сидела на стуле возле больничной койки. Её пальцы переплетены с его. Её взгляд направлен в окно, и выглядела она невероятно красивой.

– Люблю… – Боже, его голос звучал ужасно. Как ржавым гвоздём по доске. – Тебя.

Её голова повернулась к нему. Широкая улыбка изогнула её изумительные губы, когда она наклонилась к нему.

– Ты вернулся? – её глаза оглядели его. – Правда вернулся? И на этот раз ты помнишь моё имя?

– Кеннеди Кларк. – Опять этот… скрипящий голос. Его интубировали? Горло болит.

– И ты помнишь, что произошло?

Вспышка… выстрел. Кровотечение.

– Генри, – машины рядом с ним начали быстро и сильно гудеть.

– Всё в порядке. Он мёртв.

У Реми замерцали ресницы.

– Ты? – он вспомнил…

Она кивнула.

– Я не хотела, чтобы он снова причинял тебе боль. Ни тебе, ни Кайлу.

Её брат. Он попытался сесть. Машины как будто сошли с ума.

– Прекрати, – она толкнула его обратно на кровать. – У тебя разойдутся швы! Это первый раз  за два дня, когда мы по настоящему разговариваем. Даже не думай подвергать себя опасности теперь, когда наконец то вернулся ко мне! – её взгляд полыхал яростью в его адрес. – Ты лечишься и выздоравливаешь, и больше ничего не делаешь.

Она была так безумно идеальна. Он никогда не знал более потрясающую женщину.

– Да, мэм.

Она прищурилась.

– Твой брат… он в порядке?

– Да, в порядке. Вы двое так похожи друг на друга, – сочувствие мелькнуло на её лице, когда она спешно схватила стакан с соломинкой с соседнего стола. – Медсестра сказала, что это поможет.

Он глотнул и, чёрт возьми, да – это помогло. Огонь в его горле уменьшился.

– Ты был так плох, – она продолжала держать соломинку. Он увидел вспышку страха в её глазах. – Когда я была с тобой в машине скорой помощи, всё твоё тело ослабло. Было так много крови, и они не могли остановить кровотечение. Потом тебя отвезли в хирургию, и операция длилась много часов, а я не могла приблизиться к тебе, потому что не член семьи…

– Давай изменим это.

– Что?

– Я… думаю, что ты моя семья, – она была единственной, кто имел для него значение. – Будь… моей семьей? Выходи за… – он больше ничего не смог произнести.

Так как она наклонилась и поцеловала его. Мягким, нежным поцелуем.

– Лучше не вести разговоры под обезболивающими.

Он на обезболивающих?

– Я люблю тебя, – прошептала Кеннеди у его губ. – Я хочу жить с тобой. И хочу всё, что ты можешь мне предложить, Реми. Хочу всего.

Машины снова быстро запиликали.

Он их проигнорировал.

Он хотел, чтобы она поцеловала его ещё раз. Или ещё тысячу раз, одним словом не важно.

Но она взглотнула и отстранилась.

– Я думала, что могу рассчитывать на Генри. Я никогда не видела его таким, каким он являлся на самом деле.