"Новости Лондона".

4 мая 1833 год.

– Кросс говорит, что ты выбрала себе мужа.

Не поднимая глаз, Джорджиана сидела на своём месте у камина в апартаментах владельцев и упорно делала вид, что увлечена кипой важных документов.

– Выбрала.

– Не собираешься рассказать нам, кого?

Семнадцать членов "Падшего ангела" задолжали больше, чем могли выплатить наличными, а это означало, что Джорджиане и её партнёрам необходимо решить, что они готовы принять вместо денег. Дело непростое, и к нему нельзя отнестись легкомысленно. А в окружении жён совладельцев работать было просто невозможно.

Джорджиана подняла глаза и увидела, что все трое сидят рядом в креслах, которые обычно занимали их мужья.

Или, по крайней мере, когда то их занимали до того, как превратились в мягкотелых влюблённых. Теперь на их местах разместились графиня, маркиза, герцогиня и будущий герцог четырёх месяцев от роду.

Господи, избавь её от супруг партнёров.

– Джорджиана?

Она посмотрела в серьёзные, широко распахнутые глаза графини Харлоу за стёклами очков.

– Я уверена, что вы знаете ответ на этот вопрос, миледи.

– Не знаю, – ответила Пиппа. – Видишь ли, до меня дошли слухи о двух кандидатах.

– Я слышала про Лэнгли, – подала голос Пенелопа, леди Борн, протягивая руки, чтобы забрать у матери ребёнка. – Дай подержать этого милого мальчугана.

Мара, герцогиня Ламонт, без вопросов отдала ей сына.

– Я тоже слышала о Лэнгли, но Темпл, похоже, считает, что появился другой, более подходящий кандидат.

Совершенно неподходящий.

– Ничего подобного.

– Интересный поворот событий, – сказала Пиппа, поправляя очки. – Кажется, я никогда не видела, чтобы леди в брюках краснела.

– Казалось бы, женщину с твоим опытом, не так то легко смутить, – проворковала маркиза, глядя на ребёнка, которого держала на руках.

Джорджиана решила, что звук, который издал сын Темпла, лучше всего можно было описать как смех. Ей захотелось вышвырнуть всех четверых за дверь.

– Знаешь, до того, как вы все появились, эти комнаты считались апартаментами владельцев.

– Мы практически владельцы, – заметила Пенелопа.

– Нет, вы   жёны владельцев, – возразила Джорджиана. – Это разные вещи.

Мара выгнула рыжеватую бровь.

– Ты не в том положении, чтобы относиться к их жёнам снисходительно.

Жёны партнёров поистине являлись самыми жуткими женщинами в Лондоне. С ними было просто невозможно общаться. Борн, Кросс и Темпл, несомненно, заслужили их, но что сделала Джорджиана? Почему ей посчастливилось оказаться в их компании, пока она пыталась примириться с событиями прошедшего дня? Ей ничего так не хотелось, как очутиться в тишине и ещё раз напомнить себе, что работа и дочь   самые важные вещи в её жизни, а всё остальное и все остальные могут идти к чёрту.

– Я слышала, что в брачной гонке участвует Уэст, – сказала Пиппа.

И слух пошёл благодаря её партнёрам сплетникам и их болтливым жёнам.

– Дункан Уэст ? – уточнила Пенелопа.

– Он самый, – подтвердила Мара.

– О! – радостно воскликнула Пенелопа, обращаясь к малышу. – Уэст нам нравится.

Ребёнок начал издавать милые детские звуки.

– Он кажется очень хорошим человеком, – сказала Пиппа.

– Я всегда питала к нему слабость, – согласилась Мара. – И он, кажется, питает слабость к женщинам, которых преследуют неприятности.