Годами. В ущерб им обоим.

– Я знаю, – тихо ответил он. К счастью, танец избавил её от необходимости слишком часто встречаться с ним взглядом. Она и сама не знала, сможет ли это сделать.

– Я пыталась её защитить, – повторила Джорджиана. Но мать не может вечно оберегать ребёнка. – Хотя этого недостаточно. Понадобится приложить больше усилий, если она хочет выбраться из нашей клоаки.

Джорджиана старалась изо всех сил, отправила Кэролайн жить в дом брата, чтобы обстоятельства рождения девочки не запятнали её репутацию.

И до поры до времени всё шло хорошо.

До прошлого месяца.

– Ты ведь не карикатуру имеешь в виду, – сказал он.

– Конечно, я говорю о карикатуре.

– Никому нет дела до какой то жёлтой газетёнки.

Она посмотрела на Темпла.

– Неправда, и уж кому, как не тебе, об этом знать.

Ходили слухи, будто брат не хотел позволять ей принимать участие в сезоне, будто она его умоляла. Он утверждал, что, как незамужняя мать, она и носа из дому не должна показывать. Она продолжала его упрашивать. Якобы соседи слышали крики. Стенания. Ругательства. Будто герцог её прогнал, а она вернулась без его разрешения.

Жёлтая пресса как с цепи сорвалась, и каждый репортёр старался превзойти другого рассказами о возвращении Джорджианы Пирсон, леди с дурной репутацией.

В самой известной газете под названием "Скандальная хроника", появилась, скандальная и несколько кощунственная, легендарная карикатура. На ней Джорджиана восседала на лошади, прикрываясь лишь волосами, на руках она держала младенца в пелёнках с лицом девочки. Наполовину Леди Годива, наполовину Дева Мария. Рядом стоял надменный герцог Лейтон и в ужасе наблюдал за происходящим.

По обыкновению она не обращала внимания на карикатуру до тех пор, пока неделю назад необычайно тёплый день не заманил половину Лондона в Гайд парк. Кэролайн попросила покататься с ней верхом, и Джорджиана неохотно прервала работу, чтобы к ней присоединиться. Они не в первый раз появлялись на публике, но впервые вышли на прогулку после карикатуры, и Кэролайн заметила, что все на них смотрят.

Они спешились на небольшой возвышенности, возле которой находилось озеро Серпентайн, на излёте зимы выглядевшее серым и мутным, и повели лошадей вниз к воде, где собралась группа девочек чуть старше Кэролайн. В свойственной для их возраста манере, они шушукались и отвешивали колкие замечания. Джорджиана не раз видела подобные стайки, чтобы понимать, ничего хорошего от них ждать не придётся.

Но на юном личике Кэролайн сияла надежда, и у Джорджианы не хватило духу её увести. Несмотря на отчаянное желание.

Кэролайн подошла поближе к девочкам, стараясь не подавать виду, что сделала это намеренно. Целенаправленно. Каким образом все девушки без исключения знали об этой уловке? Об этом робком движении, которое одновременно выглядело пугливым и жизнерадостным? О молчаливой просьбе обратить на себя внимание?

Удивительное мужество, свойственное молодым и безрассудным.

Первой девочки заметили Джорджиану, без сомнения, узнав её благодаря сплетням, которые без устали обсуждали их матери. Через несколько секунд догадавшись, кто такая Кэролайн, они подняли головы и вытянули шеи, продолжая громко перешёптываться. Джорджиана попятилась, подавив желание встать между хищницами и их жертвой. Возможно, она ошибалась. Возможно, девочки проявят доброту. Поприветствуют Кэролайн. И примут к себе в компанию.

Но тут лидер этой небольшой группки увидела Джорджиану.

Их с Кэролайн редко принимали за мать и дочь. Джорджиана выглядела молодо, их легко можно было счесть сёстрами, и, хотя она не пряталась от общества, в свет выходила крайне редко.

Но как только глаза хорошенькой белокурой девочки удивлённо расширились, Джорджиана поняла, Кэролайн ждёт разочарование. Будь прокляты все матери сплетницы.