Он не думает о ней как о женщине… Марисала готова была, если нужно, спорить с ним всю ночь — но этот аргумент не приходил ей в голову.

— Прости, если я заставил тебя поверить…

Но Марисала прервала его. Сейчас она хотела одного — чтобы этот разговор поскорее закончился.

— Не надо. Тебе нет нужды извиняться. Я ни во что такое не поверила. То есть… — Она глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. Как ни странно, это ей удалось. — Я просто хотела сказать, что этот поцелуй был чем-то особенным. И для тебя, и для меня.

Лайам кивнул. Глаза его оставались непроницаемыми.

— У нас с тобой в жизни было немало «особенного».

Марисала тоже кивнула и поднялась с места. Щенок поднял голову. Марисала присела и погладила собаку.

— Увидимся утром. — И она пошла к дверям, унося под мышкой газетные листы.

— Подожди, — окликнул Лайам, вставая. — Только что вспомнил: завтра с утра мне нужно будет съездить в город. Ты спи спокойно, а квартиру мы поищем после обеда.

Как он может, разбив вдребезги все ее мечты, говорить с ней таким ровным, дружеским тоном? Ей хочется лечь и умереть — а он строит планы на завтра!

— Хорошо, — пробормотала она. — Спокойной ночи.

Марисала поднялась по лестнице к себе в спальню. Ей хотелось плакать, в груди что-то мучительно ныло. Если бы Марисала не знала, что ее теперешние чувства к Лайаму основаны лишь на дружбе и физическом влечении, она подумала бы, что синеглазый журналист снова разбил ее сердце.

Глава 4

— Не лучшее место для жилья.

Марисала оперлась о капот и подняла глаза на Лайама.

— То же самое ты сказал о предыдущей квартире.

— И эта ничуть не лучше.

— А по-моему, не так уж плоха.

— Из окна гостиной открывается вид на кирпичную стену. А если высунуть руку в окно, можно ее и пощупать. Входная дверь не запирается — входи кто хочет.

— Я почти четыре года прожила в джунглях, — напомнила ему Марисала. — В сравнении с теми местами, где мне случалось ночевать, квартира вовсе не плоха.

— Если ты поселишься здесь, я с ума сойду от беспокойства, — решительно ответил Лайам, залезая в машину. — Спать перестану. Какой там номер у следующего дома?

— Пять-тридцать два. Хозяина можно найти во второй квартире.

Марисала взглянула на Лайама, отметив глубокие складки на лбу и усталые, припухшие глаза. Он мало спал этой ночью: Марисала проснулась и услышала, как он ходит по комнате взад-вперед.

Может быть, ему снились кошмары? Если так, ей тоже. Испытания, выпавшие на ее долю, преследовали девушку и по сей день. Но она по крайней мере не провела полтора года в тюрьме, где Лайам подвергался всем мыслимым и немыслимым мучениям! Марисала видела у него на спине шрамы, оставленные плетьми палачей. Один Бог знает, какими шрамами покрыта его душа…

А ведь у нее и своих достаточно.

В свежевымытом окне машины Марисала поймала свое отражение со знакомым серповидным шрамом на виске. В тот раз ей крупно повезло. Ее задело шрапнелью: несколько сантиметров выше — и осталась бы без глаза. А если бы Марисала чуть повернула голову, пуля вонзилась бы прямо в висок — а это верная смерть.

Но теперь, разглядывая шрам в стекле автомобиля, Марисала понимала, что он и вправду уродует ее тонкое лицо.