Оршоля решила увезти Эржебет в замок Лека в диких Татрах. Там девочке предоставилась возможность немного вспомнить детство. Она скакала в седле по лесным тропкам, впитывала в себя мистические силы природы. Нет смысла говорить о том, что Оршоля владела множеством других замков, самым красивым из которых был Шарвар. Все они, однако, располагались на равнине. Оршоля страдала болезнью, которой в те времена уделяли мало внимания, — плохо переносила жару. В Леке замок был расположен высоко в горах, где воздух был свеж и всегда дул прохладный ветер, и был таким труднодоступным, что, однажды поселившись там, трудно было снова решиться на переезд: для этого требовалась настоящая хорошо снаряженная экспедиция. Кроме того, Надашди любили этот замок… И остались в нем навсегда: двойную статую, изображающую супругов, можно увидеть там и в наши дни.

Ференц Надашди медлил с женитьбой, у него было достаточно дел и без свадьбы. Но он был единственным сыном в семье. К тому же Оршоля считала, что счастье возможно только в браке. Она обучала Эржебет тысяче наук: какие следует отдавать приказы, как содержать посуду в чистоте, как сделать так, чтобы от белья пахло шафраном, как гладить и отбеливать рубашки… В те времена воспитание свекровью будущей снохи было в порядке вещей. Кроме того, Оршоля научила ее читать и писать, так же как когда-то поступил с ней собственный муж. Одним словом, ей стоило немалых усилий сделать из молчаливого ребенка сноху, соответствующую ее вкусу.

Когда ее любимый Ферко приезжал в Леку или, летом, в Шарвар, на него смотрела маленькая бледная девочка с беспокойными глазами. Он противился браку, но ему говорили, что его мать нуждается в помощи и компании, что, по причине слабого здоровья, жить ей осталось недолго (это было правдой — Оршоля умерла вскоре после его женитьбы) и что, ко всему прочему, брак — залог счастья. Немного погостив, Ференц снова покидал мать. Кипящая злобой Эржебет снова неохотно принималась за обучение и домашнее хозяйство. К удивлению Оршоли, она приобрела некоторые добродетели амазонки — не прочь была затеять возню с местными мальчишками и сломя голову скакала по засеянным полям, прямо как дочь атамана разбойников. Так продолжалось до того самого дня в 1571 году, когда епископ Илошвай из Кракова официально помолвил ее с Ференцем Надашди. Ей было 12, ему — 17. После церемонии помолвки он снова уехал.

Эржебет не нужно было менять религию. Во-первых, потому, что это не имело большого значения, во-вторых, она принадлежала к семейству Батори, которое незадолго до этого обратилось в протестантизм. Несмотря на то, что Ференц помогал католикам Габсбургам и даже впоследствии основал католический монастырь, Надашди тоже были протестантами.

Известный поэт Палий Фабриций сложил дифирамб по случаю рождения Ференца, в котором предсказал, что потомок Надашди станет «бичом турок» и покровителем искусств, — все это сбылось. Сбылось и предсказание о том, что он будет часто простужаться и страдать от головной боли. Луна и Меркурий в Весах предрасполагали его к литературе и пророчили женитьбу на прекрасной девушке — и в этом звезды не ошиблись. Надо полагать, поэт сказал эти слова для того, чтобы порадовать родителей Ференца. Знай он о том, что вырастет из Эржебет, он, скорее всего, не изменил бы своих предсказаний.

У протестантов было обычаем посылать своих детей учиться в германский город Витгенберг, где находился протестантский университет и где жил Лютер. В то время там получали образование почти 600 молодых венгров. Хорошим тоном считалось возвращаться домой в сопровождении виттенберг-ского наставника. Ференца Надашди воспитал Дьердь Мюракочи, который затем учительствовал в Шарваре и чьими усилиями школа стала известной далеко за пределами города. Основным предметом было изучение Библии. Кроме этого, школьников учили владеть оружием, верховой езде и искусству охоты.

Уже в то время Ференц Надашди оставил своей храбростью след в венгерской истории, как герой битв с турками и примкнувшими к ним венгерскими помещиками, известными как «мятежники».