Молодой вервольф вздрогнул от неожиданности:

— Простите, Филипп, но почему именно я? Я же никогда не общался с новичками!

— Ты отказываешься?

— Нет, но я боюсь все испортить.

— Послушай, Борис, — заговорил Филипп более тихим голосом, обращаясь теперь к одному Дымкову и игнорируя всех остальных. — Ему двадцать один год — столько же, сколько было тебе, когда ты стал оборотнем. И он тоже из довольно неблагополучной семьи, если я правильно его понял. Мне кажется, тебе будет проще, чем всем остальным, найти с ним общий язык. Подумай, пока есть время, но имей в виду — он наверняка скоро проснется и…

— Хорошо, — устало вздохнул Борис. — Я попробую. Но я не смогу быть с ним все время. Завтра мне нужно будет уехать в город — хотя бы на пару дней.

— Для начала просто поговори с ним, — почти умоляюще проговорил Филипп. — А дальше посмотрим.

Глава II

Заходя в маленькую комнатку, расположенную под самой крышей, Борис ожидал увидеть новичка если не спящим, то, по крайней мере, лежащим в кровати. Не тут-то было — несмотря на травму, этот юноша, на вид и в самом деле еще совсем мальчишка, активно, хотя и безуспешно, пытался открыть заколоченное окно, воровато озираясь на дверь. Увидев вошедшего Дымкова, он испуганно замер на месте, неуклюже натягивая на перебинтованное плечо свою разорванную и перепачканную кровью рубашку.

— Не надо меня бояться, — устало заговорил Борис, медленно подходя к юноше. — Пожалуйста, сядь и выслушай, что я тебе скажу.

Тот взглянул на него большими, почти детскими глазами. От него пахло засохшей кровью, дешевым сигаретным дымом и пивом, а еще почему-то свежей краской для принтеров. И он был страшно испуган — воздух в комнате был буквально насквозь пропитан адреналином. Борис вздохнул, понимая, что разговор ему предстоит долгий и тяжелый.

— Успокойся, — продолжил он, стараясь не обращать внимания на все эти резкие запахи. — Я не сделаю тебе ничего плохого. И никто из моих друзей тоже.

«Тем более, что все самое плохое с тобой уже произошло», — добавил он про себя.

— Кто вы вообще такие?! — в отчаянии простонал его собеседник. Он все еще продолжал стоять у окна, хотя должен был, по идее, чувствовать еще более сильную слабость, чем Дымков.

— Мы… — начал Борис, но внезапно замялся. — Как бы тебе объяснить… В общем, мы не совсем такие, как обычные люди. Мы умеем превращаться в животных. В волков.

Молодой человек попятился к окну, натолкнулся на подоконник и так и остался стоять, облокотившись на него спиной.

— Вервольфы… — прошептал он одними губами, что, впрочем, не помешало Борису прекрасно его расслышать.

— Да, ты прав, именно так нас обычно называют, — подтвердил он. — А еще оборотнями. Скажи, где ты о нас слышал? Или просто книги читал?

— Я фильм когда-то смотрел, — пробормотал юноша. Он хотел сказать что-то еще, но передумал и только махнул перевязанной рукой, тут же сморщившись от боли.

— Как ты себя чувствуешь? — шагнул к нему Борис. — Лучше ляг или сядь, тебе не стоит…

— Не подходи! — вытянув здоровую руку вперед, парень затравленно вжался спиной в подоконник, и Дымков, не желая пугать его еще сильнее, остановился посреди комнаты:

— Я правда ничего тебе не сделаю. Ты же видишь, я сейчас в человеческом облике.