— А как зовут генерала? — спросил Журавлев.

— Михаил Романович Белоцерковский.

— Очень хорошо. Ты прав, Женя, генерал знаком с Прозоровым. Могу дать вам послушать их разговор. Вряд ли мы поймем суть беседы, но об их отношениях судить можем.

Журавлев достал из ящика стола груду кассет, маркированных фломастером, выбрал нужную и вставил в переносной магнитофон. Присутствующие услышали мужские голоса. Разговаривали двое. У одного голос звучал вкрадчиво и ласково, у другого спокойно и низко.

«— Я думаю, вы остались довольны, Михал Романыч. Ваши интересы полностью соблюдены. Руководители на местах и операторы получают вдвое больше, чем предполагалось ранее. Но деньги будут выплачены только после подключения «Гелиосов» один, три и пять. Как только вы мне передадите коды спутников, так тут же получите деньги.

— Но ваши разработки еще в чертежах. Нужен как минимум стенд для получения сигнала.

— Стенд уже делают. Он соответствует новым разработкам. Но саму систему и станции мы делать не будем. Слишком дорогое удовольствие. Пусть этим занимается заказчик. Он оплачивает наши труды, ему и карты в руки.

— Хорошо, Владислав Максимыч. Как только стенд будет готов и налажен, я дам соответствующую команду. Испытание проведем вместе. Если вас все устроит, я передам вам частотные коды, а вы мне деньги, наличными разумеется, никаких чеков и счетов. Мы имеем дело со стаей голодных волков. Их трясет при виде живых денежных знаков. Нашим государством руководят безумцы. Держать на голодном пайке людей, от которых зависит мир на земле, могут только вредители.

— Извините, Михал Романыч, я не разделяю ваших взглядов. И политика меня мало интересует. Я лишь бизнесмен. Интриги могу понять, если они помогают делу, но от политики избавьте.

— Скоро всю родину распродадим.

— Ой, бросьте, генерал. Продавать уже нечего, кроме нефти и газа. Мы родину раздарили. Кому она нужна? Лучшие умы России работают за рубежом. Подрастает поколение дебилов, выросших на «пепси», количество школ сокращается за ненадобностью. Расцветает мошенничество и воровство. Средний бизнес душат на корню. Людей жизнь учит выживать, а не жить. Женщины перестали рожать детей, а старики умирают от голода. О какой России вы говорите, генерал? Забудьте о своем коммунистическом энтузиазме, пока дело не дошло до того, что вы понесете свои ордена в ломбард. Кажется, Паскаль сказал: «Если из Франции вывезти триста тысяч умов, она превратится в страну идиотов». Россия уже потеряла восемьсот тысяч свежих умных голов. Но мы продолжаем делать вид, что у нас все в порядке.

— Всего наилучшего, господин Прозоров. Созвонимся позже».

Послышался хлопок двери. Журавлев выключил магнитофон.

— Без комментариев, — сказала Настя.

— Без комментариев, — повторил Метелкин. — Откуда материальчик, Дик?

— Эти записи делал покойный Паша Митрошкин. Я так и не понял, на кого он работал. Он относится к звену, о котором нам пока ничего не известно. Ясно одно. Митрошкин и его напарник убили охранника офиса и главного инженера фирмы Ливенталя. Думаю, что жучки в кабинете Прозорова мог поставить только Ливенталь. Митрошкина туда и на порог не пустили бы. Эта группировка лежит черным пятном в нашем деле.

— Можно подумать, с остальными нам все понятно, — усмехнулся Метелкин.

Журавлев пропустил замечание мимо ушей. Он достал из стола какую-то непонятную технику и разложил ее на столе.

— Вот аппаратура, которой пользовался Митрошкин. Сканер и магнитофон. Мне передал ее Марецкий.