Пойман практически с поличным. При этом не умеет водить мотоцикл и любит Алису.

Я открыл окно и постоял, глубоко вдыхая свежий воздух, поднимавшийся от канала и доносящий до меня запах стоялой воды. Под окном проходили счастливые парочки, бесцельно слонявшиеся по самому живописному кварталу Милана и рискующие быть облапошенными в самых сомнительных заведениях города.

Пока я ничем не мог помочь Скиццо. Оставалось только пошарить в немногих темных углах в надежде, что бог сумасшедших протянет мне свою руку. Если таинственный Раффаэле существует в природе, я должен найти его, а также должен выяснить, какого черта делал Скиццо между вечером пятницы и утром понедельника. Надо приниматься за дело.

Для ответа на второй вопрос необходима была помощь старых друзей из «Леонкавалло», и для этого я подходил больше, чем мой Компаньон. Что же касается охоты на человека, то здесь ему с его сомнительными методами не было равных. Тем более что пора будить его, поскольку пришло время его смены. Я быстро написал короткий отчет о событиях прошедшего дня и изложил собственные жалкие соображения по их поводу, положил написанное поверх папок Мирко и устроился поудобнее в кресле.

Спать еще не хотелось, но я научился засыпать по команде, это полезный навык. Глубоко задышал и принялся считать удары сердца, заставляя его замедлять свою работу согласно ритму, отсчитываемому мною. Из‑под отяжелевших век, которые начали медленно опускаться, я бросил последний взгляд в зеркало, пытаясь уловить изменения в себе.

И, как обычно, это мне не удалось.

Часть вторая. Мордой о стол

Вступление

Ее парень пришел с подарком. Без повода. Не было никакого праздника, никакой годовщины, никакого дня рождения – абсолютно ничего. Но он явился с огромной плюшевой игрушкой, и это вызвало у нее слезы. «Ну почему он мне постоянно все усложняет?» – спросила она себя. Почему он явился с этой дурацкой гусыней именно в тот самый день, когда она решила бросить его? Уже за неделю до Дня святого Валентина она поняла, что у нее не хватит сил провести с ним праздник: делать вид, что ничего не случилось, наблюдая, как счастливые пары обмениваются цветами, кольцами и коробками с шоколадками, будет для нее жестокой пыткой.

Да она просто завопит, если он опять станет смотреть на нее глазами, полными обожания. Она уже ненавидела этот взгляд, которым он будто обволакивал ее, делясь своими проектами по поводу дома, где они счастливо заживут вместе, путешествия в Америку, совместных дел, которые им предстоят в будущем и в которых она больше не желала принимать участие.

Они целый час напряженно просидели на диване в ее доме, с трудом находя темы для беседы. Наконец она собралась с духом и начала:

– Я должна тебе кое‑что сказать…

– Да я вижу, – ответил он глухо. – Ты не умеешь притворяться.

– Хочу, чтобы ты знал: мне тяжело это говорить… Я…

– Я тебе помогу. Это было прекрасно, но все кончено и так далее…

– Не перебивай меня! Я устала. Не знаю, как тебе это сказать, но я больше не доверяю тебе и ничего не могу с этим поделать. Я пыталась убедить себя, что преувеличиваю, но это не так. Ты раздражаешь меня, мне тяжело рядом с тобой…

Он вскочил, отошел к окну и стал смотреть на улицу. Затем повернулся, бесстрастно глядя на нее. Лицо его побледнело, как всегда, когда ему причиняли боль.

– Почему? Что я тебе сделал? Я понимаю, что выяснение отношений бесполезно, но все‑таки я хотел бы знать, что плохого я тебе сделал?

Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и сделала усилие, чтобы не дать им политься ручьем.

– Ты не сделал мне ничего плохого. Но мне страшно!

– Что ты имеешь в виду?

– Ты никогда не спишь! – Неожиданно ее страдание превратилось в ярость.