– Хорошо, мы поведем охоту на липового леонкавальца, а ты чем займешься? – спросил Слон.

– Алекс был прав, когда говорил, что я до сих пор действовал без плана. Поэтому я решил начать с нуля, пройти весь путь с самого начала. Я вернусь назад и начну с виллы. И постараюсь навести порядок в собственной башке.

– И что ты надеешься найти на вилле? – спросила Стефания.

– Не знаю, но там начало всему. И там я лопухнулся. Пришло время все исправить.

– Ты уверен, что Гардони тебя впустят? Они не кажутся расположенными сотрудничать с тобой.

– Я вовсе не собираюсь ставить их в известность о своем визите. С этой минуты все играют против всех.

Мои гости ушли дружной гурьбой в два часа ночи, и мне показалось, что между Стефанией и Слоном пробежала искра. Я остался в одиночестве созерцать стопку тарелок, грязные стаканы и переполненные пепельницы. Телефон Валентины не отвечал. Она могла быть у своего дружка‑хирурга, хотя вряд ли. Ее любовники немного значили для нее, и она редко посещала их. Так, изредка, когда на нее наваливалась тоска или ей была необходима страсть погорячей, чем та, которую я или мой Компаньон могли предоставить в ее распоряжение.

Вероятнее всего, она сидит дома, гадая на ромашке, продолжать встречаться со мной или нет, поскольку я оказался неспособен уважать оговоренные пределы отношений и принимать ее такой, какая она есть.

Может быть, мне вновь выпала хреновая карта. В порыве мазохизма я решил провести ревизию воспоминаний, чтобы отобрать лучшие, коль скоро наши отношения подошли к концу. И первое, что мне пришло на ум, наша с ней поездка на уик‑энд к морю несколько недель назад. Двести километров в поезде показались мне самым прекрасным времяпрепровождением в жизни. Был великолепный солнечный день. Я смотрел на проносящиеся за окном пейзажи, прислушиваясь к ее ровному дыханию во сне, моя ладонь уютно устроилась на ее колене. Я чувствовал себя в гармонии с миром, чего со мной никогда раньше не случалось.

Я включил радио, настроился на джазовую волну, и музыка составила мне компанию в оставшиеся часы бодрствования.

Часть третья. В потемках

Интерлюдия

Ученики продвинутого курса айкидо попрощались с учителем и начали покидать зал, наполненный запахом чистого пота физических упражнений. Мальчики выглядели уставшими и обессилевшими. Учитель подошел к одному из них и, обняв за плечи, попросил задержаться.

– Да, учитель.

– Я хотел поговорить с тобой. Ты ведь не откажешься посвятить несколько минут старому болтуну?

Мальчик улыбнулся, вытирая пот, катившийся по лбу:

– Я всегда рад беседе с вами.

Японец тоже улыбнулся. Он уже давно жил в Италии и потерял привычку, присущую восточным людям, – скрывать от других свои эмоции. А вот мальчишка, стоявший перед ним, казалось, преуспел в этом искусстве. Учителю никак не удавалось прочитать его, как он делал это с другими учениками. Обычно одного взгляда на напряженные или расслабленные плечи мальчиков было достаточно, чтобы он ясно увидел их самые потайные чувства.

– Ты действительно рад?

– Конечно.

– Хорошо, тогда и я тоже рад. Я боялся, что ты никогда не радуешься. Ты должен простить мои опасения.

Выражение лица мальчика не изменилось, однако его спина заметно напряглась.

– Я не понимаю почему, учитель. Мое настроение меняется, как и у всех остальных. Я бываю счастлив и бываю грустен, когда как.

Старик кивнул.

– Как у всех остальных, – повторил он. – Ты очень хочешь походить на всех остальных, не так ли?

– А вы считаете, что я не такой?

Старик предпочел не отвечать напрямик.