— Вот и хорошо, — улыбнулась она. — Поболтаем по душам, без мужских ушей, верно, дорогая? Расскажите о своих египетских приключениях, Амелия. Я, конечно, читаю газеты, но вы же знаете, как мало можно доверять этому источнику.

— Лучше вовсе не доверять. Что касается мисс Дебенхэм, мы действительно ей помогли, что верно, то верно...

— ...а еще раскрыли убийство и избавили невиновного от тюрьмы. Так?

— Точно. Но все остальное, о чем вы могли узнать из газет...

— Выдумки? Секундочку! Выходит, не было никаких гнусных намеков со стороны Гения Преступлений, я правильно вас поняла? Извините мой смех, Амелия. Ну и прозвище! Очень подходит для романа.

— Преувеличение. И давайте больше не будем об этом, Хелен. Хотите послушать о раскопках?

Свой краткий рассказ я закончила выводом Эмерсона:

— Профессор считает, что пирамида принадлежала Сенефру из Третьей династии. Следующей зимой мы надеемся закончить работу над погребальным храмом, а если все сложится удачно, то даже приступить к исследованию интерьера.

Хелен, специалист по классической истории, в средневековой археологии разбирается слабо. Выслушав мой отчет, она поспешила сменить тему:

— Ну а как Рамсес?

— С головой ушел в опыты по мумифицированию.

— Неужели? — расхохоталась Хелен. Рамсес ей всегда нравился. Пожила бы она бок о бок с ним хоть недельку! — Замечательный у вас ребенок, Амелия. Только не пытайтесь слепить из него типичного английского джентльмена. Воспитание — мерзкая штука.

— Не смогла бы, даже если бы и захотела. Рамсес сам себе скульптор. Бесполезно пытаться слепить из него то, чего он не желает... По правде говоря, Хелен, я хотела с вами посоветоваться. Ваш опыт в воспитании детей...

— Девочек, Амелия, только девочек! Слушаю вас. Весь мой опыт и знания, какими бы скромными они ни были, в вашем распоряжении.

Я рассказала ей о вражде между кузенами.

— Они даже дерутся, Хелен! Честное слово! Наверняка Рамсес первым задирает брата — он его терпеть не может и не скрывает этого. Перси в отчаянии. Он так хочет подружиться... Я-то думала, что в присутствии ребят Рамсес изменится в лучшую сторону, а он ведет себя все хуже и хуже.

— Да-а... — Хелен сочувственно цокнула. — Вы новичок в воспитании. Рамсес — всего лишь ребенок, выросший... как бы это поточнее выразиться?... в не совсем обычных условиях. Он привык к постоянному, безоговорочному вниманию взрослых. Так чего же вы сейчас хотите? Ему неприятно делить ваше внимание и даже, возможно, любовь с другими детьми.

— Вы это серьезно?

— Разумеется. Уж поверьте, Амелия, я знаю, о чем говорю. Сколько раз наблюдала такую же ревность в своих девочках. Появление в семье младенца всегда отражается на старших детях.

— Но Перси же не младенец!

— И что? Тем хуже. Мальчишки всегда дерутся, Амелия. Бывает, и девочки тоже. Хотя девочки, как правило, хитрее ребят и потому изобретают более изощренные способы, чтобы избавиться от тех, кого не любят.

Услышав несколько случаев из практики Хелен, я могла только порадоваться, что выбрала иную стезю.

Кое-какие теории директрисы показались мне рискованными; во всяком случае, ни о чем подобном не упоминал ни один из известных специалистов в области воспитания. С другой стороны... кто к ним прислушивается, к этим специалистам? Не я — это уж точно.

Перед уходом Хелен предложила взглянуть на свой велосипед.