— Нет… прошу вас… я могу идти сама. — Голова Лизетт кружилась от пережитого страха и от неистового желания высвободиться из объятий майора.

— Не говорите глупости, — бросил Мейер, укладывая девушку на заднее сиденье. — Вы и шага не сможете сделать.

Лизетт заметила смертельно бледное лицо шофера, и ей стало жаль его. Должно быть, он считает, что его немедленно разжалуют.

— Прошу вас… — слабым голосом повторила Лизетт. Ее кровь запачкала роскошное сиденье, форму майора и его ладони. Мейер устроился рядом с девушкой.

— Вы сможете сесть с моей помощью? — спросил он. — Я хочу снять с вас пальто и посмотреть, серьезна ли рана.

Лизетт не успела возразить. Руки майора вновь легли на плечи девушки, он приподнял ее и притянул к себе. Голова Лизетт опустилась ему на грудь. Она слышала, как бьется его сердце, вдыхала легкий лимонный запах одеколона и с ужасом осознавала, что мучивший ее кошмар капитуляции перед майором вот-вот воплотится в реальность.

— Не надо… — Лизетт задохнулась. — Отпустите меня, со мной все в порядке, это просто царапина.

— Перестаньте капризничать как ребенок, — отрезал Мейер и, не обращая внимания на слабое сопротивление Лизетт, с трогательной заботливостью снял с нее пальто.

— Вам помочь, господин майор? — спросил шофер.

— Дай мне аптечку!

Шофер, пораженный странной реакцией майора, даже не подумал об аптечке. Он выскочил из машины и подбежал к багажнику, думая о том, почему майор так суетится. Конечно, шофер узнал дочку хозяев замка, однако из-за того, что девчонка упала с велосипеда, незачем так нервничать.

— Пожалуйста, отпустите меня. — Лизетт вновь попыталась отстранить майора. Голос ее звучал уже увереннее, она постепенно приходила в себя.

— Не отпущу, пока не осмотрю рану, но вам придется снять чулки.

— Нет! — На этот раз Лизетт воспротивилась столь яростно, что майор пришел в замешательство. Сейчас девушка не выказывала к нему своего обычного холодного презрения. Широко раскрыв глаза, она вжалась спиной в спинку кожаного сиденья, и Дитер решил, что Лизетт испытывает к нему непреодолимое отвращение. Он впервые столкнулся с этим, ибо женщины, как правило, питали к нему совсем иные чувства. Более всего Мейера задело то, что он заметил это именно в тот момент, когда позволил эмоциям выплеснуться наружу. Прелестная француженка явно отвергала Дитера, и это оскорбило его.

— Черт побери, делайте то, что вам говорят! — бросил он, взяв у шофера аптечку. Открыв крышку, Мейер с удовлетворением отметил, что там достаточно индивидуальных пакетов.

Лизетт, возмущенная повелительным тоном майора, хотела послать его ко всем чертям, однако слова застряли у нее в горле. Она закрыла глаза, стараясь успокоиться. Майор между тем стянул свои перчатки и отдал их шоферу. «Он не посмеет дотронуться до меня, — подумала Лизетт, — я ему этого никогда не прощу».

— Вы не смеете… я не позволю… — хрипло пробормотала она, но майор опустился возле нее на колени и осторожно закатал юбку до самых бедер. Нижнее белье Лизетт разительно отличалось от грубых шерстяных чулок и простой твидовой юбки. Трусики ее были явно парижскими. Дитер судорожно вздохнул. Маленькая полоска светло-бежевого атласа с тонкими кружевными оборками едва прикрывала мягкий бугорок волос на лобке. Несколько курчавых завитков выбились из-под трусиков и были в нескольких дюймах от пальцев Дитера. Его охватило желание, жгучее и невыносимое.

— Может, отвезем ее в замок, господин майор? — предложил шофер, желая загладить свою вину.