— Вы все еще здесь?

— Да вот разбираюсь с историями болезни. — Доктор Уокер встает. Униформа измята и забрызгана кровью. — Правительство никак не удосужится облегчить нам бумажную работу. — Он снимает очки и трет переносицу. — А ты, наверное, Лорен? — (Лорен молча кивает.) — Твой братишка много про тебя рассказывал. Хочешь поскорей увидеться с ним? — Он выходит из-за стола.

— А это можно, мам? — вопросительно смотрит на меня Лорен.

— Ну конечно. Возьми-ка. — Я протягиваю ей хозяйственную сумку. — Тут одежда. Отнеси ему. А через минутку я тоже приду. Мне надо переговорить с доктором Уокером.

Хирург вызывает сестру. Я легонько подталкиваю Лорен к выходу, и она послушно идет за сестрой в соседнюю палату, где Робби провел ночь.

— Милая девчушка, — говорит доктор Уокер.

— Временами, — отзываюсь я, входя за ним в кабинет. — А у вас дети есть?

— Двое сыновей.

— Работа по воскресеньям не укрепляет семью.

— Младшему уже двадцать. Они не живут дома. Учатся в Эдинбургском университете.

— Поэтому вы и уехали из Лондона? — (Он вскидывает брови.) — Простите, — поднимаю я руки. — Меня это не касается. Просто Фил разговаривал с одним своим коллегой…

— Прощупывал, что я за фрукт?

— Прощупывал, — признаюсь я. — Это было бестактно и неуместно.

— Ничего страшного. Родители всегда беспокоятся, каждый по-своему. — Он прикрывает дверь, оставляя щель, и снова проходит за стол. — Садитесь, пожалуйста.

— Мне хотелось с вами посоветоваться. — Я устраиваюсь напротив. — Робби упорно утверждает, что не принимал вчера оксибутират. И мне кажется, о случившемся стоит сообщить в полицию. Как вы думаете?

Доктор Уокер ставит локти на стол, складывает ладони под подбородком.

— Ваш муж…

— Мой бывший муж, — поправляю я.

— Прошу прощения, — слегка улыбается он. — Ваш бывший муж, кажется, считает, что Робби мог соврать.

— Да… Но я так не считаю. А попытка отравить человека наркотиками преступна.

— Совершенно с вами согласен.

— Я заметила у входа в больницу табличку отделения полиции.

— У них здесь пункт, одна комнатушка. Не всегда открыт, но сегодня вам повезло: утром здесь должна быть их сотрудница, она фиксирует обстоятельства другого дела.

— Я с ней поговорю. Если понадобятся подробности касательно лечения Робби, можно отправить ее к вам? — Я встаю.

— Нужно согласие самого Робби.

— Хорошо, сначала поговорю с ним. Спасибо, доктор Уокер. — Я протягиваю ему руку.

— Удачи вам. Надеюсь, вы во всем разберетесь, — говорит он, кажется от чистого сердца. — И еще раз поздравляю с номинацией на награду.

Я оставляю его наедине с бумажной работой и иду, следуя указателям, в токсикологическое отделение. Время посещений еще не наступило, и коридор пуст, в нем царит воскресная тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием моих кроссовок на линолеуме. Как только вхожу в палату, Лорен подбегает ко мне и хватает за руки.

— Робби за занавеской, одевается!

— Прекрасно.

Спрашиваю дежурную сестру, как прошла ночь, потом из-за занавески появляется уже одетый Робби. Он двигается как-то осторожно, словно ему больно ходить.