— Мужчина загорается как спички. Если женщина не умеет его тушить, то какая она жена? — Олег пристально смотрел на нее.

— Я не жена!

— А надо уметь. Иначе мужчина будет гореть на чужой женщине. Пока не перекинется на другую…

— Я вас не понимаю.

— Настоящая жена должна сделать так, чтобы муж горел только на ней. Настоящая жена должна все знать и уметь…

— Что знать?

Олег хитро усмехнулся, повернулся к Любе спиной и на ходу бросил:

— Там в холодильнике что-то есть, приготовь мне что-нибудь.

— Хорошо.

— Но учти, абы что я не ем.

Люба приготовила «ленивые» вареники, подпекла в духовке бутерброды с ветчиной, получилось очень вкусно. И Олег ее похвалил. Но про пожарные выходы с брандспойтами больше не говорил. И рукам волю не давал. А Люба ждала. Уж очень хотелось ей поговорить с ним на тревожную тему, нужно же было показать, что она не такая…

Это у него на нее были короткие планы, а она собиралась въехать на нем в далекие перспективы. Олег не мог ее за это осуждать, но губозакаточная машинка без дела не останется. Но губы сначала нужно раскатать, и он уже занялся этим…

Цех в сарае, спирт в канистрах, вода в колодце. В поселке у Шляхова свой пункт приема стеклотары, так что с бутылками до последнего времени проблем не было. Пока пункт этот не сгорел.

Шляхов стоял на пепелище и чесал репу. Он даже не заметил, как Дорофей подошел к нему.

— Вагончик надо было покрасить.

Шляхов дернулся как ужаленный, едва услышав его.

— Тут дома нормальные, а у тебя вагончик не покрашен. В пейзаж не вписался. Такой вот натюрморт.

— Ты сжег?

— Никто ничего не докажет, — ухмыльнулся Дорофей.

— Ты!!! — Шляхов неосторожно ткнул в него пальцем, но попал на прием и взвыл от боли.

— Ты в кого пальцем тыкаешь, урод?.. Я в твою Люську по самое не балуй натыкаю!.. А потом в землю! И никто ничего не докажет, понял?..

— Понял, понял… — захныкал мужик.

— Ну, если понял, давай домой. И за сараем гляди, а то сгорит не ровен час.

— Сарай?! — обомлел Шляхов.

— А как ты хотел? Противозаконный спирт сам по себе загорается, а ты не знал? — ухмыльнулся Дорофей.

— Почему противозаконный?

— А это ты в налоговой спросишь.

— Да нормально у меня все…

— Проверим. Обольем тебя спиртом, если загорится, значит, нормально все…

— Шутки у тебя… — У Шляхова от бессильной злобы дернулась щека.

— Это не шутки, это кошмар. В твоей жизни… Хочешь в кошмаре жить?

— Э-э, может, договоримся? — наконец-то допетрил мужик.

— Договоримся, — ощерился Дорофей. — Если хочешь спокойно жить, будешь платить. Если нет, сначала Люську твою на шутки пустим, а потом и тебя.

— Сколько?

— Пять рублей с пузырька.

— Сколько?! — взвыл Шляхов.

— Через неделю зайдешь, занесешь. Или я сам приду. У Люськи там бухгалтерия под юбкой, зайду, проверю.

Шляхов до боли закусил нижнюю губу и закрыл глаза. Дорофей усмехнулся, наслаждаясь его поражением. Ну вот и настал праздник на улице непуганых идиотов.

Комбинат строили давно — как центр по переработке побочного продукта от металлургических предприятий. Аммиак здесь получали из кокса и коксового газа. Транспортная инфраструктура, водные ресурсы, рабочая сила — все есть, но не хватало коксового газа.