Я проследил за его взглядом и посмотрел на свой трицепс: красная полоса, оставшаяся после удара, исчезала на глазах.

- Аниранские способности, очевидно, не ограничиваются фехтованием, - вместо меня произнёс Трифин. - Теперь буду знать.

- Лекаря! Лекаря пропустите!

- Расступись, мужики!

С походной сумкой подскочил местный лекарь. С опаской посмотрел на Трифина и не посмел приблизиться, когда разобрался, кто перед ним.

- Смелее, лекарь, - подбодрил я испуганного мужика. - Его Высочество хоть и не рядовой солдат, но тоже сделан из мяса и костей. И он, как и все, иногда нуждается в помощи.

Двусмысленность присутствовала в моих словах не зря. Я надеялся, что принц это заметит. И правильно оценит.

Но Трифин ничего не сказал в этот раз. Он лишь позволил осмотреть свои раны и отправился вслед за лекарем.

А когда удовлетворённые солдаты, слегка стесняясь при этом, чуть не сломали мне спину дружескими похлопываниями, с самодельной трибуны спустился довольный обер-коммандер Хеггарат. Наверное, он первым догадался, что значительную часть спеси со спесивого принца успешно сбили.

- Аниран размялся? - похлопывать по несчастной аниранской спине он не стал, а лишь улыбнулся. - А теперь - приступим.

Часть 6. Глава 10.

Приступили мы в тот же день. И меня не стали жалеть даже после тяжёлого поединка.

Началось всё с кросса. Потом полоса препятствий на песке. Удивившие меня отжимания и поднятие тяжёлых камней. А затем, где-то километровый заплыв.

А после плотного обеда, реально уставшего меня ждало первое занятие в самом натуральном классе.

Здесь учеников было в сотни раз меньше. Мне и нескольким молодым и не очень молодым парням, - детям разных достойных примо, как я выяснил в последствии, - прочли если не лекцию в моём понимании этого слова, то нечто очень похожее. И было весьма аутентично, когда одному из парней, сосредоточенному на созерцании анирана, а не на изучении предмета, прилетело розгами по спине. Я остался под впечатлением, конечно. Но мешать преподавателю нести знания в массы, не собирался ни в коем случае.

И так продолжалось в течение следующей декады.

С утра занятия по общей физической подготовке, где аниран на раз уделывал самых сильных и выносливых, наглядно демонстрируя своё небесное происхождение. Затем несколько уроков по фортификационному делу, партизанскому делу, стратегическому мышлению и обнаружению тактического превосходства при рекогносцировке. При свете долгого дня изучение разнообразных карт. В основном, умение правильно ориентироваться на местности, не путать юг с севером, а широту с долготой.

А ближе к вечеру - даже на ужине, бывало, - аниран погружался в книги. Печатных станков в этом мире ещё не существовало, а потому все страницы были исписаны от руки. Но написаны каллиграфическим почерком, а потому разобрать содержание не представляло труда.

К сожалению, понять содержание было куда сложнее. Я даже вспомнил момент из предыдущей жизни, где, для общего образования в юношеские, а потом во взрослые годы, сидел с карандашиком над трактатом Карла фон Клаузевица "О войне". Я мало что понял в первый раз, ибо чудовищный язык написания заставлял зевать с первого же предложения. Но был куда усидчивее, когда подошёл к вопросу в зрелом возрасте. Я профессионально изучал историю поколений, где война являлась неизменным явлением. А потому не мог отмахнуться от столь распиаренного труда. Я подчёркивал важные детали, старался оставаться сконцентрированным и всё же получил некоторое удовольствие. Не особо проникся цинизмом авторитетного автора, но поскольку он был дитём своей эпохи, с таким подходом пришлось смириться.

Примерно такие мысли меня посещали, когда я приступил к прочтению местных книг о военном искусстве. Давалось тяжело. Но всё же аниранская память помогла лучше усвоить непонятные моменты, потому что на следующий день от меня требовали пересказов прочитанного и высказывания собственных мыслей.