|
В этой великой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки, в том числе в лице германского народа, порабощенного гитлеровскими заправилами. Наша война за свободу нашего Отечества сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Это будет единый фронт народов, стоящих за свободу против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистских армий Гитлера».
Понятно. Поможем всей Европе, освободим их. А Европа поднимется навстречу нам… Примерно так поднимались навстречу нацистам Франция Петена и Норвегия Квислинга. Вот только вопрос: если все так чисто и благородно, почему же тогда Сталин запретил своим военачальникам писать мемуары о войне?! Неужели для того, чтобы не всплыли какие-то неудобные для него факты?! Как отнестись к странным местам в речи Сталина?! Отнестись надо адекватно: как к случаю так называемого вранья. Сталин достаточно редко говорил правду, и это как раз типичный случай. Байка о «вероломном нападении» и о мирной советской стране повторялась много раз, твердят ее и до сих пор. Вовсе не только в России, но и по всему миру. И все советские историки, которые рассказывали про «вероломное нападение Германии на Россию», лгали сразу в нескольких пунктах: — не вероломно; — не Германии; — не фашистской; — не на Россию.
Не Германия напала на Россию, а многонациональный Третий рейх напал на такой же многонациональный СССР. И напал вовсе не «вероломно», не «без объявления войны». Примерно в половине четвертого ночи 22 июня 1941 года немецкий посол в Москве, фон Шуленбург, стоя перед наркомом иностранных дел Советского Союза Вячеславом Молотовым, зачитывал текст германской декларации о «военных контрмерах против СССР». По указанию Гитлера в декларации было запрещено упоминать слова «война» и «нападение». Сам Молотов в своих мемуарах писал, что, когда Шуленбург читал текст декларации, его голос дрожал, а глаза были полны слез. Выслушав посла, нарком долго молчал, а затем тихо произнес: «Это война? Вы считаете, мы ее заслужили?» Едва сдерживаясь, немецкий посол добавил от себя, что не одобряет решение своего правительства. В эти же минуты в Берлине советского посла Деканозова принял министр иностранных дел Третьего рейха Риббентроп. Он вручил Деканозову декларацию об объявлении войны. Пораженный посол довольно быстро пришел в себя и резко заявил: «Вы пожалеете о том, что совершили это нападение! Вы за это дорого заплатите!» Он поднялся, поклонился и, не подавая руки Риббентропу, направился к двери. Провожая посла, министр шептал: «Я был против этого нападения».
Но байка про «нападение без объявления войны» — только часть главного мифа, в котором важны еще несколько утверждений: — о мирном характере СССР; — о неготовности СССР к войне. Речами Молотова и Сталина начал создаваться миф о Великой Отечественной войне. Суть мифа примерно такова: советские люди в 1930-е годы мирно трудились. Создавалась индустриальная база новой, счастливой жизни в СССР. Советские люди не хотели никого завоевывать и ни с кем не собирались воевать. Они были счастливы своим трудом под руководством своих мудрых руководителей. «Только Советский Союз неуклонно проводил политику мира, политику организации коллективного отпора агрессорам и поддержки народов, ставших жертвами агрессоров». Фашистская Германия предложила СССР заключить пакт о ненападении. Советский Союз вынужден был заключить этот пакт с целью самообороны и для того, чтобы не дать сложиться общему фронту империалистических держав против СССР. 1 сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу, тем самым начав Вторую мировую войну. |
