— Я счёл это случайностью, но все повторялось из раза в раз. И не изменилось сейчас, Эль, — отстранившись, я ловлю ее затуманенный взгляд. — Я вижу твоё лицо даже в кромешной тьме. И пусть этому нет логичного объяснения, но это дает мне надежду на то, что, когда весь мир померкнет, ты останешься. Поэтому мой ответ — твёрдое да. Я хочу, чтобы ты осталась.

— Чтобы стать твоим маяком? — улыбка тает на припухших губах.

— Чтобы стать моей, — как само собой разумеющееся, произношу я.

— А мои дети? — это не вопрос, а скорее вызов, олицетворяющий в полной мере сомнения Элинор.

— У меня до хрена проблем и врагов, Эль, и еще больше диагнозов, и возможно я ослепну через несколько лет, но я не конченный псих и никогда не буду представлять опасность для тебя и детей. Если ты моя, то и твои дети — мои тоже.

— Они помнят своего отца… — в голосе моей нежной лилии звучит боль. рикошетом бьющая в мое сердце.

— Дети запоминают счастье, Эль, в то время как взрослые используют страдание как ориентир по своему прошлому. Милли и Джон сейчас в том возрасте, когда окружающая реальность кажется огромной площадкой для детских игр, и от нас с тобой зависит, захотят ли они подыграть нам.

— Но для этого они должны поверить, — кусая губы, с досадой отвечает Лин.

— Нет, Эль. Дети смотрят на мир глазами матери. Поверить должна — ты, — дотронувшись указательным пальцем до ее виска, произношу я. Она молчит целую вечность, глядя в мои глаза и почти не дыша. Каждая ее мысль, отражающаяся в темных зрачках, протекает сквозь меня и возвращается обратно — нетронутой.

— А теперь задай мне правильный вопрос, Ренделл Декстер Перриш, — вернувшись из мира грез, шепчет Лин.

— Ты хочешь поверить, Эль? — поддев ее подбородок, я читаю ответ в потемневшей зелени глаз до того, как он прозвучит.

— Да, — кивает Элинор Хант, пряча лицо на моей груди.

— Да, — эхом повторяю я, удовлетворённо улыбаясь.

— А что будет с ним? — приподняв голову, она вопросительно смотрит на меня.

— Только тебе решать, — удерживая ее взгляд, отвечаю я. — Ты можешь пойти и открыть двери его тюрьмы, а можешь никогда туда не возвращаться.

— Если… если я это сделаю…

— Я сохраню твой секрет, — обещаю, взяв настороженное лицо в ладони.

— И я смогу с этим жить?

— Воспользуйся нашим старым правилом, Эль. Лги. Притворись. Забудь.

Если дать человеку то, о чем он мечтает, позволив при этом скрыть его самую грязную тайну, он сделает для тебя все, что ты пожелаешь. Я всегда предоставляю выбор. И себе тоже. Все начинается с меня. Я всегда делаю его первым. А потом даю возможность сделать мой выбор.

Она никогда не узнает….

Код от второй двери тюрьмы Кристофера Ханта хранится только у меня, и когда она однажды «забудет», я завершу ее задание так, как посчитаю нужным.

КОНЕЦ