— Помогите, прошу! Хотя бы каплю воды! — снова зовёт женский голос из недр этого лабиринта.

— Подожди, я скоро! — подаю голос. — Главное не шуми.

— Поняла, — звучит ответ, и мольбы прекращаются.

Я двигаюсь осторожно, не желая нарваться на какую-нибудь ловушку. Вряд ли она будет смертельной, а вот сообщить хозяйке о незваных гостях вполне может. Возле бочек задерживаюсь подольше. Мысленно подозреваю, что внутри будет вино, но характерный запах отсутствует.

Отвернув несколько простейших кранов, не сразу нахожу питьевую воду. Её здесь полно, а ведь в городе такие проблемы с водоснабжением. Ещё одно подтверждение, что хозяйка не бедствует. Подобрав с полки деревянную кружку, ополаскиваю её, наполняю и двигаюсь на голос.

Возле лестницы, ведущей на первый этаж дома, замечаю пожилую женщину. Несчастная привязана верёвкой к стальному кольцу, вмурованному в стену довольно высоко от пола. Причём её не просто опутали, а намеренно заставили страдать, посадив в жуткую позу. Руки стянуты за спиной в запястьях, так что пленнице приходится сидеть на коленях, согнувшись головой в пол.

Использована обычная верёвка. Никаких техник. Лишь узлы связаны довольно искусно. Видно, создатель знает в этом толк.

Освободив узницу, протягиваю ей кружку.

Одета она достаточно просто, даже бедно. Как служанка или какая-нибудь прачка. При виде меня исхудавшее посеревшее лицо женщины преображается. Отголосок надежды сменяется внезапным порывом, с которым она выхватывает у меня воду и жадно выпивает до дна.

— Спасибо, — незнакомка смотрит на меня снизу вверх.

— Кто ты такая? За что с тобой так обращаются? — с сочувствием в голосе спрашиваю я.

Не дождавшись ответа, протягиваю ей руку, желая помочь встать, но она качает головой.

— Не надо. Лучше привяжи меня обратно. Я заслужила это наказание. Госпожа права — от меня мало толку. Только зря еду перевожу.

— Ты служанка в этом доме? — уточняю я.

— Всё так, добрый незнакомец. Я служила госпоже ещё при её матери. Наказали же меня за то, что разбила один из её любимых сервизов, — женщина смотрит на меня без страха, покорно, тупо. — Годы уже не те, сам понимаешь. Руки плохо слушаются да и глаза подводят.

— Тогда почему ты не уйдёшь?

С кашлем из её рта вырывается сдавленный сухой смех.

— Мне некуда идти. Детей у меня нет, кого-то, кто сможет меня приютить, тоже. Кому я ещё нужна? — вздыхает служанка. — Госпожа, конечно, бывает строгой, но обычно за дело. А так-то она неплохая женщина. Пусть порой и грубая, но всё же мне, как дочка, ведь росла у меня на руках.

Собеседница ударяется в воспоминания. Мои уговоры покинуть это место она не воспринимает всерьез, да и её понять можно. Подобное обращение с прислугой в Империи не редкость, а её искажённое восприятие реальности вряд ли смогут изменить слова незнакомца.

— Прошу, просто оставь меня здесь. Не знаю, зачем ты пришёл сюда, но за то, что дал мне попить, рассказывать о твоё визите не буду. Если, конечно, сам себя не выдашь, — говорит она. — Много денег здесь ты всё равно не найдёшь. Госпожа хранит их в другом месте. Ты же не за её жизнью пришёл? — внезапно пристально изучает меня пленница.

— Нет, — качаю головой. — Хочу разыграть одного из её постояльцев. Просто небольшой дружеский визит.

— Так я тебе и поверила, — кряхтит женщина. — Только не убивай её, другой дочери у меня нет!

— Да не трону я твою госпожу! — разозлившись рявкаю, с трудом приглушив голос.

Её на привязи держат, а она за свою мучительницу переживает. Дурёха!

— Вот и отлично. Тогда делай, что хочешь! — довольно отзывается служанка. — Меня в этом всё равно не смогут обвинить.