Когда я стала немного взрослее, начала посещать уроки музыки. Дедушка отвел меня к частному преподавателю – мисс Вудс. Она обучала меня игре на фортепиано, а также основам вокала. И она же первая сказала, что у меня «абсолютный слух и потенциально большое будущее» – если я, конечно, буду упорно к этому самому будущему стремиться и много работать над собой. Мисс Вудс была строгой, но справедливой учительницей. Она давала все, что только могла дать, однако прекрасно понимала, что мне недостаточно посещать только лишь частные уроки. По ее словам, мне нужно было учиться в музыкальной школе при одной из столичных консерваторий или же вовсе заниматься в специализированной музыкальной школе.

«Тогда у тебя будут все шансы поступить в Хердманскую национальную музыкальную школу или Королевский колледж искусств», – говорила она мне своим высоким пронзительным голосом. – А может быть даже в школу музыки Фэрланд!»

Эти три высших музыкальных учебных заведения считались лучшими и перспективными в стране и, кроме того, пользовались славой и уважением во всем мире, выпустив из своих стен множество ставших известными студентов. Тысячи и тысячи молодых одаренных музыкантов каждый год приезжали покорять их, однако поступить удавалось далеко не всем – не более чем десяти процентам. Брали либо самых талантливых, либо обеспеченных, способных платить довольно внушительную сумму за каждый семестр.

Для поступления еще лет в двенадцать я самонадеянно выбрала школу музыки Фэрланд. Во первых, там училась та самая Элинор Фелпс – на исполнительском факультете, во вторых, это учебное заведение было ориентировано не только на классику, но и на популярные музыкальные направления, а в третьих, оно находилось в наикрутейшем Кёрби центре . Когда я впервые побывала там, то сразу влюбилась в его изящную летящую архитектуру и особую атмосферу искусства. Казалось, сам воздух был пропитан музыкой, и мне оставалось только вдыхать его.

В двенадцать лет я поставила перед собой цель и твердо решила к ней идти. Я была уверена, что буду учиться в невероятном Кёрби центре. Я верила, что смогу стать частью этого волшебного места. И моя музыка, мой голос смогут доноситься до чужих сердец со сцены Уайтхаус холла .

Возможно, это было самонадеянно, но разве могут мечты быть иными? Мои мечты были огромными, как небо, и яркими, как солнце.

Однако следовать советам мисс Вудс не вышло. Я довольствовалась лишь ее уроками, выступлениями в местном юношеском оркестре и теплыми словами экзаменаторов, когда приезжала сдавать экзамены на тот или иной уровень. Дело было в том, что я жила не в столице и не в мегаполисе, а в отдаленном районе у самого побережья, в небольшом городке с населением семьдесят тысяч человек. Учеба в Нью Корвене была для меня недосягаемой высотой – моя семья была не слишком богата, чтобы отправить меня учиться в столицу или же вовсе переехать туда. Я прекрасно понимала это и считала, что частных уроков с мисс Вудс и собственного упорства мне хватит, чтобы воплотить свою мечту в реальность. В детстве и в подростковом возрасте я была слишком наивной и думала, что весь мир полон любви, добра и справедливости. То, что я легко сдавала экзамены, порою перепрыгивая уровни, вселяло в меня надежду на то, что я так же просто смогу поступить в школу Фэрланд.

Я была такой глупой.

Я жила с бабушкой и дедушкой в небольшом двухэтажном хлипком домике, единственным плюсом которого был вид на море. Иногда с нами жила мать. Ей было плевать, что со мной происходит, – казалось, я для нее никто. Она редко появлялась дома, предпочитая проводить время с сомнительного вида дружками, которых я разделяла на две категории: одни любили выпить, вторые – покурить «травку». Иногда мать пропадала на несколько месяцев, и от нее не было ни слуху ни духу. А когда возвращалась – потрепанная, молчаливая, с сухими безразличными глазами, то я старалась не попадаться ей на глаза, потому как мать отчего то считала, что именно я виновата в неустроенности ее жизни.