Уронив голову на руки, Изабель тихо и жалобно заплакала. Джулиана растерянно смотрела на исхудавшую фигурку сестры, растрепавшиеся светлые локоны, в которых, лишь присмотревшись, можно было различить несколько седых волосков, сильно выпирающий живот… Ведь Изабель даже не наложница, а совершенно беззащитная пленница, о которой Джаббар на время забыл лишь потому, что его неугомонные фаворитки не позволяют ему в свободное время думать ни о чем, кроме чувственных утех. И если ее рассудок еще не помутился от состояния постоянной опасности, то только потому, что она была не одна.

– Успокойся, сестричка, я не сделаю ничего, что поставило бы под угрозу нашу жизнь, – тихо сказала Джулиана, обнимая вздрагивающие плечи Изабель. – Не надо таких горьких слез. Еще не все потеряно, вернее, вовсе ничего еще не потеряно! Может случиться так, что скоро нам помогут… Кстати… О Боже, как я могла забыть! – Джулиана хлопнула себя по лбу и с волнением посмотрела на сестру. – В самый первый день плавания Джаббар случайно проговорился, что твой возлюбленный, бывший бей Туниса жив!

– Касим жив! – вскричала Изабель, на миг забыв всякую осторожность. Вскочив с места, она подбежала к бамбуковым занавескам и, убедившись, что их никто не подслушивает, вернулась к сестре и посмотрела ей в глаза с выражением самого крайнего возмущения. – Как же ты только могла, Джулиана! За целых три дня после возвращения во дворец ни словом не обмолвилась о такой важной новости! Нет, ты просто немыслимая эгоистка, всегда была такой и такой останешься.

* * *

Прислонившись лбом к холодной ажурной решетке, Стивен смотрел на взлетающие в мутное зимнее небо струи высокого фонтана. Миллионы сверкающих капелек, рассыпаясь в разные стороны, оседали прозрачной пылью на гладкие мраморные плиты, устилающих внутренний дворик резиденции раиса Юсуфа, моментально сливаясь в блестящие лужицы. Точно так же, как замысловатый мавританский орнамент сливался перед глазами Стивена в одну сплошную расплывчатую картинку. Впервые за много лет из глаз виконта Девери текли слезы, и он сам не понимал, как такое могло случиться. Будто могучий водный поток прорвал прочную плотину, и теперь ничто не в силах его остановить.

Звенящие занавески на дверном проеме в очередной раз раздвинулись, и в комнату прошел Ибрагим-паша, племянник раиса Юсуфа и его ближайший помощник. Встретившись взглядом с виконтом Девери, которого он знал уже много лет, Ибрагим-паша беспокойно покачал головой.

– Вижу, твое дело совсем плохо, Стивен-бей. Если мужчина плачет из-за женщины, пропала его голова. Давай-ка лучше я прикажу подать хорошего вина и позову веселых танцовщиц. Отменная пирушка заставит тебя забыть обо всех печалях хотя бы на время, ибо недаром сказал поэт: все недуги сердечные лечит вино!

Стивен благодарно взглянул на друга, но ь его покрасневших глазах было скорее извинение, а не согласие.

– Боюсь, что мне не будет весело сегодня, Ибрагим. Увы, мой недуг не излечишь ни вином, ни обществом прекрасных гурий.

– Стройная красавица с темно-рыжими косами и глазами, подобными ясному небу в счастливый день! Кто посмеет сказать, что она недостойна внимания лучшего мужчины? Но сдается мне, друг, что у нее уж очень взбалмошный характер, иначе она бы не сбежала от тебя и не попала в такую затруднительную историю. Не хотел бы я взять в жены такую непоседу…

– Тебе будет трудно понять меня, Ибрагим. Все дело в том, что мы по-разному смотрим на женщин…

– О милосердный Аллах! Ты только послушай, что говорит этот неверный! – Ибрагим-паша с притворным возмущением воздел руки к небу. – Целых пять лет мы встречались с ним чуть ли не каждый день, вместе проводили время с прекрасными одалисками, а теперь он утверждает, что я не в силах его понять! Дело не в отношении к женщинам, а лишь в одной-единственной из этих коварных дочерей Евы – наложнице тунисского бея с нежным и сладким именем Зульфия – Небесная Роза.