– Прости, великодушный повелитель, я просто вспомнила Англию и родной Дом. У меня там остались мама и маленький братишка, и я порой очень скучаю по ним.

– Тебе давно пора смириться с тем, что ты никогда больше не увидишь своих родных, Зульфия, – вголосе Джаббара звучало опасное недовольство, заставившее Джулиану мгновенно насторожиться. – Смотри, голубоглазая луна, ты рискуешь снова вызвать мой гнев.

– Я приложу все усилия, чтобы избежать этого, повелитель.

Бей обернулся к девушке и хотел что-то сказать, но в это время послышался мягкий, царапающий стук в дверь. Встрепенувшись, Джаббар приподнял голову от подушки. Не дожидаясь разрешения господина, в опочивальню бесшумно проскользнул Абд аль-Шамат, первый везир бея. Не приближаясь к алькову, везир с ловкостью опытного царедворца распростерся на ковре, ожидая, когда правитель обратит на него свое милостивое внимание.

– Абд аль-Шамат, друг мой, что заставило тебя в столь неподходящий час беспокоить твоего господина?

Тревожно сдвинув брови, Джаббар спустился с высокого ложа и принялся одеваться, не призывая на помощь слуг.

– О всемилостивейший повелитель, – вкрадчиво заговорил везир, – твой преданный слуга умоляет тебя простить его, но одно непредвиденное и крайне важное дело не допускает промедления.

– Придется решить это важное дело, хотя бы ради того, чтобы убедиться, что ты не зря прервал мой сон, Абд аль-Шамат, – задумчиво проговорил бей, покидая альков. Торопливо совершив самый необходимый утренний туалет и облачившись в подобающее одеяние с помощью везира и двух старых слуг, Джаббар покинул опочивальню. Несколько верных телохранителей, стоявших на страже у дверей в сад и в коридор, последовали за ним, а Джулиана, про существование которой все, словно сговорившись, забыли, осталась одна в роскошных апартаментах.

Погревшись еще немного под теплым и невесомым одеялом из лебяжьего пуха, девушка спрыгнула на ковер. Здесь, в просторном алькове, отделенном от другой половины опочивальни стройными колоннами из голубого мрамора, с вечера были разбросаны ее вещи: фиолетовые шаровары с блузкой, черная бархатная шапочка с золотыми узорами, туфли и газовая вуаль. Натянув на себя все это, Джулиана выглянула сначала в коридор, а потом в сад, но не обнаружила никого из евнухов.

Подойдя к большому зеркалу, Джулиана поправила черную бархатную шапочку и уже собиралась опустить на лицо вуаль, как неожиданно произошло нечто немыслимое. Тяжелое зеркало внезапно сдвинулось со своего места, и в образовавшемся черном проеме возникла фигура смуглого молодого человека в мусульманской одежде.

Оторопев от увиденного, Джулиана застыла на месте с открытым ртом. Не обращая внимания на растерянность наложницы, молодой араб поспешно проскользнул в комнату, воровато огляделся по сторонам и достал массивный золотой браслет. Джулиана машинально протянула руку к блестящему предмету, но араб не отдал его сразу. Вместо этого он нажал на маленький рубин, украшающий браслет по центру, и откуда-то из полости золотого кольца выскочил тонкий клочок бумаги. Не успела девушка подивиться этому, как араб снова надавил на рубин, и записка исчезла.

– Что это такое, черт возьми? – полушепотом спросила Джулиана, заинтригованная до глубины души. – Кто тебя прислал?

– Человек по имени Стивен-бей, – так же тихо вымолвил молодой араб.