— Папа, но… — растерялся Ронан.

— Можешь повторять свое «папа, но» сколько угодно. Когда ты и другие болваны, смеющиеся над бедным полицейским, попадете под десятитонный грузовик, эти слова не вернут вас к жизни.

Наступило молчание. Братья Джека тревожно переглянулись, а мать слегка нахмурилась и посмотрела на отца, сидевшего напротив.

Почему-то Джек вспомнил слова, которые днем услышал от Бенни. Девушка говорила, что хотела бы уметь управлять беседой.

— Тот, кто это умеет, сможет управлять миром, — со смехом сказала она.

— Как Гитлер? — пошутил Джек.

— Совсем наоборот. Я имела в виду человека, который умеет снимать напряжение, а не нагнетать его.

Но тут красавица Нэн Махон сверкнула глазами.

— Снимать напряжение может каждый, — сказала она, тряхнув светлыми кудрями. — А люди нуждаются в поощрении, — добавила Нэн, глядя прямо на Джека.

Нэн Махон открыла дверь дома на Мейпл-Гарденс, номер двадцать три. Она не имела понятия, успел ли кто-нибудь вернуться. Часы показывали четверть седьмого. Тот, кто приходил первым, включал электрический обогреватель в коридоре, а затем зажигал газовую плиту на кухне. Все ужинали за большим кухонным столом; гостей у них не было, так что это не имело значения.

Судя по температуре в коридоре, кто-то дома был.

— Эй! — крикнула Нэн.

Из кухни вышел отец.

— Ну, наконец-то! Ты нас до смерти напугала.

— Что случилось?

— Что случилось? Что случилось? Не строй из себя невинную овечку! Боже всемогущий, Нэн, я сижу здесь уже два часа, а от тебя ни слуху ни духу.

— Я оставила сообщение. Сказала, что произошел несчастный случай. Я не стала бы этого делать, но в больнице сказали, что это необходимо. Я позвонила тебе на работу и попросила Пола передать, что со мной все в порядке. Разве он этого не сделал?

— Кто поверит этому болвану, который одной рукой листает журналы, а другой набивает себе рот?

— Ну, тебя же не было. — Нэн сняла жакет, осмотрела его, аккуратно повесила на большую деревянную вешалку и начала счищать засохшую грязь.

— Нэн, какой-то мальчик разбился насмерть.

— Знаю, — неторопливо сказала она. — Мы это видели.

— А почему ты не вернулась?

— В пустой дом?

— Он бы пустовал недолго. Я бы приехал. А заодно вытащил мать из ее дурацкого магазина.

— Я не хотела ее тревожить. Зачем отвлекать от работы человека, который ничем не может помочь?

— Она тоже ужасно волновалась. Ты должна была позвонить ей. Мать сказала, что останется в отеле на случай, если ты захочешь туда прийти.

— Нет, это ты должен был позвонить ей. Я ее не тревожила.

— Не понимаю, в кого ты такая бессердечная… — пробормотал сбитый с толку отец.

Глаза Нэн вспыхнули.

— Где тебе понять! Видел бы ты то же, что видела я… Все эти машины, кровь, битое стекло, мальчик, накрытый одеялом, девушка со сломанными ребрами, люди, которые толпятся вокруг и чего-то ждут. Все это было… это было ужасно!

Отец пошел к ней с раскрытыми объятиями, но Нэн сумела уклониться.

— Бедная моя малышка, — пробормотал он.

— Именно поэтому я не хотела, чтобы ты приезжал в больницу. Я вовсе не бедная малышка. Я отделалась ссадинами. Просто мне не хотелось, чтобы ты устроил зрелище и поставил себя в неловкое положение. А заодно и меня.

Он захлопал глазами.

Нэн продолжила:

— Я не звонила Эм, потому что замужней женщине трудно найти работу.