Нэн решила, что теперь она будет по вечерам заниматься у себя. Сказала, что готовить домашние задания внизу, где гремит радио и все время ходят родные, невозможно. Нейси поставил ей простой письменный стол, а Пол сделал розетку для электрокамина. Именно там она и собиралась заниматься. Эмили вздыхала. Она знала, что как только Брайан очухается, то непременно поднимет шум. Почему с ним не посоветовались? Кто будет платить за электричество? Да что Нэн о себе возомнила?

Ответить на последний вопрос было легко. Нэн считала, что она слишком хороша для Брайана Махона и Мейпл-Гарденс. Мать заверяла ее в этом годами. Расчесывая золотые волосы дочери, Эмили говорила, что ее ждет совсем другая, лучшая жизнь. Нэн никогда в этом не сомневалась. Она ни в грош не ставила уклад дома, в котором верховодил пьяный отец.

Нэн Махон не боялась отца, так как с подачи матери знала, что ее будущее зависит не от него. И не сомневалась, что залогом этого будущего является ее красота.

Эмили мечтала найти способ отвести Брайана в сторону и поговорить с ним так, чтобы он ее выслушал. Выслушал и понял. Она могла бы сказать ему, что жизнь коротка, а потому не стоит ругать Нэн. Пусть дочь делает в спальне все, что ей хочется. Нужно быть с ней поласковее. После этого она сама спустится к родным и посидит с ними.

Но в последнее время Брайан не слушал Эмили. Впрочем, он никогда ее не слушал. Она вздохнула, открывая только что доставленную посылку с фарфором из Беллика и аккуратно опуская упаковку в ведро под прилавком. Расставила на полке кувшинчики и тарелки, чтобы они привлекали к себе взгляд, и начала каллиграфическим почерком заполнять ярлычки с ценой. Эмили Махон вздохнула снова. Руководить магазином в отеле было легко, а руководить домашним хозяйством — трудно. Люди не понимали, как часто ей хотелось лечь спать в углу своего маленького магазина, посреди красивых ковриков для автомобилей и подушек с кельтскими узорами. Это было бы куда проще, чем возвращаться на Мейпл-Гарденс.

Конечно, она оказалась права. Когда Эмили Махон вошла в свой дом, ссора уже началась.

— Ты знаешь, что здесь происходит? — прорычал Брайан.

Эмили решила попробовать спустить пары.

— Хорошо же здесь встречают трудящегося человека, — сказала она, переводя взгляд с красного и сердитого лица мужа на холодное и равнодушное лицо Нэн.

— Ради бога, замолчи! Трудящегося человека? Все знают, что у тебя не было никакой причины идти на работу. Кроме того, что тебе требовались деньги на всякие финтифлюшки. Если бы ты сидела дома и занималась своим делом, ничего этого не случилось бы!

— А что такого случилось? — устало спросила Эмили.

— Наконец-то соизволила поинтересоваться! Ты понятия не имеешь о том, что творится в собственном доме.

— Почему ты кричишь на Эм? — спросила Нэн. — Человек только вошел, даже пальто не снял и не поставил сумки.

Лицо отца помрачнело.

— Девчонка! Не смей называть мать по имени!

— Я и не называю, — скучающим тоном ответила Нэн. — «Эм» — это буква. Сокращение от слов «мама», «мать» или «матер».

— Ты немедленно снимешь у себя проводку и спустишься вниз. Туда, где тепло. Будешь заниматься там, где занимаются все нормальные люди.

— Прошу прощения, — ответила Нэн. — Прошу прощения, что высказываю свое мнение, но заниматься там, где люди все время кричат и ругаются, нельзя.

— Замолчи, дерзкая девчонка! Если скажешь еще слово, так взгрею, что своих не узнаешь!

— Папа, не бей ее… — поднявшись с места, сказал Нейси.

— Прочь с дороги!

Нэн не пошевелилась.