— Ты сказала бы мне, если бы знала? Положа руку на сердце, сказала бы? Не стала бы молчать, чтобы не огорчать меня?

— Клянусь, сказала бы, — ответила Ева. — Клянусь, что никому не позволила бы морочить тебе голову.

Вечеринка удалась на славу. Кармел почти все время провела на кухне и не видела, как Джек Фоли танцевал с Нэн Махон. Обоим было весело, и они почти ни с кем не разговаривали.

Когда Джек Фоли взял пальто Нэн и повез ее домой, Кармел мыла тарелки.

— Это для меня большая честь. Билл Данн и другие парни жаловались, что ты никогда не говорила им, где живешь.

— Может быть, я не хотела, чтобы они это знали, — сказала Нэн.

Они сидели в машине у дверей дома на Мейпл-Гарденс и разговаривали. В свете уличного фонаря лицо Нэн казалось еще красивее. Джек наклонился и поцеловал ее.

Нэн и не думала отстраняться. Наоборот, прильнула к нему и пылко ответила на поцелуй.

Целоваться с Нэн Махон и обнимать ее было очень легко. Она не отталкивала мужчину, который ощущал возбуждение. Джек расстегнул на ней пальто и начал гладить грудь, обтянутую сиреневым шелком.

Его голос звучал хрипло. Мир сузился до размеров машины.

Когда Нэн наконец отодвинулась, ее голос звучал холодно и деловито. Ничто не напоминало страстную женщину, которая только что крепко прижималась к нему.

— Джек, ты не думаешь, что нам нужно поговорить о Бенни?

— Не думаю.

— Почему?

— Ее здесь нет. — Он понял, что это прозвучало слишком грубо и бесцеремонно. — Я хотел сказать, что наши отношения с Бенни тут ни при чем. — Джек снова потянулся к ней.

Нэн откинулась на спинку сиденья и поцеловала его в нос.

— Спокойной ночи, Джек, — сказала она и исчезла. Он видел, как Нэн вошла в дом и закрыла за собой дверь.

За этим последовал знакомый ритуал чистки платья, обуви и сумочки.

Потом она смазала лицо кремом и проделала несколько упражнений на растягивание. Наверное, скоро комплекс придется сменить… Нэн лежала в кровати и думала о событиях дня. Она положила ладони на живот. Анализ подтвердил то, что она уже знала. Ребенок начал расти. Она не думала о Саймоне Уэстуорде. И больше никогда не будет о нем думать. Что бы ни случилось.

Нэн лежала в спальне, которую они с матерью украшали много лет и говорили друг другу, что когда-нибудь принцесса найдет своего принца и навсегда покинет Мейпл-Гарденс.

Ее первая попытка оказалась не слишком успешной.

Нэн смотрела прямо перед собой и считала варианты.

Она не хотела ехать к какому-то человеку и делать то, что легче, чем выдернуть зуб. Это было бы грязным, недостойным концом того, что казалось ей важным. Она не думала, что это пятнышко, как выразился Саймон. Но и не верила, что это ребенок.

Если бы она это сделала, все кончилось бы, грифельная доска осталась бы чистой и можно было бы продолжить учебу.

Нэн посмотрела на свой письменный стол. Учеба не приносила ей удовольствия. Она отнимала слишком много времени. Съедала часы, которые можно было бы посвятить уходу за собой и подготовке к очередному выходу в свет. Ей не доставляло радости сидеть в больших аудиториях, пахнущих плесенью и мелом, или слушать индивидуальные лекции в тесных каморках. Способностей к науке у нее не было. Руководитель их группы не раз говорил ей, что отличницей она не станет. Если так, то какой смысл получать диплом бакалавра?

Можно поехать в Англию, родить ребенка и отдать его на усыновление. На это уйдет меньше года. Но зачем рожать ребенка, если ты хочешь его отдать? Испытывать мучения, чтобы мечта какой-нибудь неизвестной тебе пары стала явью?

Если бы она жила в далекой деревне на западе Ирландии, община простила бы красивую девушку, полюбившую эсквайра и родившую от него ребенка.