|
Рядом с ним валялся револьвер — брат-близнец того, что недавно заряжал Эмиль. В самоубийце опознали Тима Андервота, агента первой категории. Ему был шестьдесят один год, тридцать пять из которых он посвятил работе в отделе «Д». Возможно, он собирался отдать ей тридцать шесть, а то и сорок семь лет, но жизнь внесла в его планы свои коррективы. Андервот посчитал, что будет правильно подвести итог уже сейчас.
— Где же справедливость? — приглушенно спросил кто-то. Эмилю показалось, что вопрос задал сам умерший. Ведь не зря же его широко раскрытые глаза смотрели с такой обидой?
Глава 19
В кромешной тьме есть свои преимущества. Когда не видишь тела, можно убедить себя, что его нет вовсе. Отныне никакие границы не удержат пытливый дух, время и пространство целиком принадлежат ему. Познавай же! Но чего-то не хватает… Потеряв тело, ты теряешь вместе с ним и все свои желания. У тебя больше нет нужды в движении. Рассуждения философов о преимуществе чистого разума не имеют под собой оснований — ты испытал это на себе. Остается только плыть во тьме и предаваться воспоминаниям, в ожидании чего-то… Например, какого-нибудь ориентира. Сейчас ориентиром стала гигантская серая крыса, найденная тобой много лет назад на дороге. Ты не можешь увидеть крысу глазами, но отчетливо знаешь, что она здесь — сидит на плече, почти касаясь твоей щеки. Она теплая, живая… Как такое возможно, ведь она просто воспоминание, и не такое уж важное, если быть честным. Почему именно она? Эта крыса никогда тебе принадлежала, ты даже не видел ее живой — ее тело, раздавленное колесом повозки, ты нашел ранним утром на дороге. Протянув руку, хотел ее коснуться, но гневный окрик заставил твои пальцы замереть в сантиметре от желанного кончика хвоста. — Не смей! Мальчики, которые плохо слушаются, попадают в ад! — из пустоты возникает образ матери. На ней заношенное платье, некогда бывшее зеленого цвета, и ее лицо, красное от гнева, плохо с ним сочетается. Только для того, чтобы успокоить мать, вернуть ее лицу обычную бледность, ты поднимаешься с колен. Сказка об аде нисколько тебя не беспокоит. Нужно что-то более существенное, чтобы испугать шестилетнего мальчика. Мать хватает тебя за руку и тащит от крысы прочь. Забавно, но ты видишь раздавленное тело животного и в тоже время чувствуешь его тепло и тяжесть на своем плече. Что это — намек? Как жаль, что ты так и не успел до нее дотронуться. Ожила ли бы она от прикосновения или нет? Еще один вопрос, оставшийся без ответа, которого можно было легко избежать. Достаточно было проявить непослушание. Позже, он снова пришел на это место, но крысы уже не было. Мальчишки, убирающие мостовую, забрали ее себе. Для верности он заглянул в водостоки, но без особого воодушевления. Даже если бы он нашел ее тело, то для него это была бы уже другая крыса… Со стоном разлепив сухие губы Механик очнулся. Привычным жестом протянул руку вправо и взял со столика маску и очки. Распутывая тонкие кожаные завязки, ученый пытался вспомнить подробности недавнего сна. Сначала промелькнуло странное виденье: двое безликих мужчин посреди широкой реки, чьи берега густо заросли камышом. На ногах первого мужчины были белоснежные туфли, позволявшие ему уверенно стоять на водной глади, в то время как второй человек медленно брел по дну, погрузившись в воду по грудь. Механик точно помнил, как первый кричал: «Что же ты! Иди за мной!» — и призывно махал рукой второму. Что это могло значить? Ученый не считал сновидения мистическими посланиями. Для него это были весточки из мира реального, части картин, анализируемых мозгом. Двое мужчин стоящих в реке, несомненно, символизируют его с братом. Река — это их жизнь. Он барахтается в мутной воде, идя против теченья, а его брат отныне волен ступать туда, куда вздумается. |
