— Нечего ждать справедливости, когда работаешь на правительство, — веско сказал Мартин. — Эти умники рассчитали верно: Механик слишком любит свое дело, и не уйдет, не сказав последнего слова в науке. Кроме того, помощи ждать ему было неоткуда. Человек вроде него не смог бы получить кредит в банке, или занять денег у родственников.

— Его лицо, — Эмиль сделал паузу, — действительно столь ужасно? В этом причина?

— Отчасти. Буду с тобой откровенен, я видел его фото после операции. Их сделали, когда он уже шел на поправку. Был бы Механик мертв, смотреть на него стало бы менее неприятно, но тот факт, что человек с подобной внешностью живет и здравствует где-то неподалеку, вызывает тошноту. Сейчас я не рискнул бы взглянуть на него без перчаток, маски и костюма, если еще собираюсь когда-нибудь поесть с аппетитом.

— Понятно. И как давно произошел несчастный случай?

— Уже восемь лет прошло. Механик с того времени полностью восстановил работоспособность и с головой ушел в различные проекты. Как мне сообщили, его не заботит внешность, он нисколько не тяготиться тем, что постоянно вынужден носить свое облачение, словно рыцарь доспехи. Его вообще ничего не заботит, пока это не мешает исследованиям.

— А что насчет родственников? Он что, круглый сирота?

— Его родители уже умерли, а старший брат погиб еще ребенком. Его растоптала толпа во время шествия Красных Факелов. Я хорошо помню дни, когда это случилось. — Мартин задумчиво потер подбородок. — Это была самая крупная забастовка за всю историю нашей страны — глупая и беспощадная. Беспорядки достигли такого размаха, что пришлось ввести комендантский час и подтянуть к городу войска. От мирных действий участники шествия перешли к открытому грабежу. Осознав свою безнаказанность всякий сброд вылез из сточных канав: они громили магазины, врывались в богатые дома, убивали полицейских.

— Хорошо, что я тогда еще не родился.

— Да, тебе повезло. Мне же во всех подробностях довелось увидеть, что творилось в столице. Но мы, а точнее я, отвлекся… Сам Механик никогда не был женат, а редкие случайные связи не перерастали ни во что серьезное.

— Над чем он работал перед похищением? — спросил Эмиль. — Это какое-то оружие?

— Не могу сказать ничего наверняка, — Мартин покачал головой. — Мне это не удалось выяснить. Конечно, раз у нас уже не первый месяц идет война, то Главный Конструктор не цветы в садике выращивал. Да, это связано с оборонной промышленностью, да — это что-то чрезвычайно разрушительное. Иного Механик просто не изобретал. Какая-то новая технология. Ходят слухи, что если проект удастся завершить, то мы уничтожим всех приспешников Конрада за считанные дни. Тогда материк станет наш на веки вечные и война закончится.

— Ты не сказал мне ничего конкретного. Я хочу знать больше, раз от меня требуют найти столь важного человека.

— А я ничего от тебя не скрываю. Проблема в упрямстве Механика. На протяжении последних месяцев он не говорил над чем работает. Да, звучит крайне глупо, но так и есть. Военным рассказывал всякие истории — каждый раз новые, только для того, чтобы они от него отвязались и не мешали. Все ключевые схемы он держал только в одном месте — у себя в голове.

— Его нельзя назвать доверчивым человеком.

— Все ученые такие, ты же знаешь. Нам известны некоторые механизмы, которые он собирался задействовать в проекте — Механик заказывал их через бухгалтерию военного ведомства, но как они собираются вместе и что делают, никто не имеет ни малейшего понятия, хотя догадки строят разные. Он вполне мог заказать лишнее, чтобы сбить с толку. В любом случае, вот здесь, — Мартин постучал по пухлой синей папке, — собрано все самое важное.