Хотя он хотел и сообщить всё. Рассказать о сломанных руках и смерти в грязной канаве, о несправедливых попытках искалечить его на отборочном испытании, о напавшем на него Кияне, который угрожал и Улии. Но не мог. Тело почти не подчинялось ему, а последние крохи воли уходили на поддержание сознания.

Он яростно желал высказать все это, но мог лишь пламенно смотреть на Гелиоса.

— Что ж, я понимаю… — кивнул Заклинатель, словно зная мысли Кая. — Я прочел намеренье твоей воли. У тебя сильный дух… Увы, но убийство слуги знатного рода, а также ранение самого члена аристократической семьи, по законам империи Алькея, карается немедленной казнью. Какими бы благородными не были твои помыслы, они не могут оправдать твоих поступков.

Последние слова Гелиоса, заставили сердце Джонго уйти в пятки, а его руки затрястись. Перед глазами стремительно темнело. Весь окружающий мир поблек. Он не верил и не мог принять, что так и не спас внука. Противопоставить же патриарху Бейвек он ничего не был способен. Смежно, но Джонго даже пошевелиться не мог.

Но чтобы не ощущал в данный момент старик, речь Заклинателя не остановилась.

— А так как, властью, дарованной мне нынешним императором Сигурдом, я являюсь одним из его уполномоченных представителей в Кальтии, то именно я и выступлю твоим палачом! — сказав это, Гелиос начал шагать к Каю.

«Хах, значит я всё-таки умру сегодня? — не мог поверить парень в происходящее. — А я надеялся, что смогу прожить дольше в этом мире… Я ведь так и не отплатил за доброту Улии и старика. Как жаль. Но хотя могу с уверенностью сказать, что выложился по полной. Тогда у меня не должно быть причины для жалости. Я сделал что мог, и всё равно проиграл… Проиграл в игру под названием „жизнь“, даже когда у меня был второй шанс. Надеюсь, обо мне не сильно будут печалиться. Интересно, что будет потом, и будет ли это „потом“ вообще?..»

— Гелиос… — с натугой прокряхтел бледнеющий Джонго, заставив Заклинателя удивленно обернуться. Безрассудно усиливая себя энергией, что лишь грозило сокращением срока жизни, и сопротивляясь давлению, целитель встал на колени и поклонился до земли. — Я умоляю об Искуплении Крови!

Образовалась гробовая тишина. И даже шум дождя не смел потревожить её. Вспышки молний, мелькавших где-то далеко, разносились лишь светом, но гром так и не доходил досюда.

Удивленный патриарх Бейвек, и сам уже позабывший этот древний, но всё еще действующий закон, печальным взглядом посмотрел на сморившегося и поседевшего старика. Его руки дрожали, а редкие волосы трепались по ветру.

— Согласно закону о родственной крови, я молю дать мне право искупить грехи моего внука собственной жизнью!

Уже приготовившийся к смерти Кай, оказался поражён.

Он всё надеялся, что ему послышалось, и это просто звуковые галлюцинации из-за потери крови, но мираж никак не хотел развеиваться, доказывая свою неподдельную реальность.

— Ты уверен?

— Не существует ничего тверже моей уверенности! — вспомнив фразу из своей юности, ответил Джонго. Целитель, спасший Кая в первый же день его новой жизни…

— Ты же знаешь, моя рука не дрогнет! — словно уверяя в этом самого себя, выпалил Гелиос. Ему было плевать на какого-то мальчишку, однако хоть и на бывшего, но всё же друга…

— Хе-хе, я надеюсь на это. Иначе тебе придется делать еще один удар, — отшучиваясь, храбрился Джонго. Как и любой другой, он боялся.