Но тем не менее. Настя и… Как там её. Впрочем, постельную грелку эту можешь себе оставить. Продезинфицировать перед употреблением не забудь.
Эка её цепляет, поди ж ты. Ох, женщины-женщины…
— А чего она Миленская?
— По фамилии курирующей воспитательницы. Это важно?
— Нет. Просто спросил.
— Она здесь? Или этот лишенец-педофил её в гарем уволок? Четвёртой?
Злится, злится рыжая. Ух, как злится!
— Здесь, — не стал врать я, — но назад в ряды «контингента» не рвётся. И я её, в целом, понимаю.
— С ней всё нормально? Ничего странного, необычного, пугающего?
Интересно девки пляшут…
— С чего такие вопросы?
— Есть одна гипотеза. Могу я её увидеть?
— Моё доверие к вам, мадам, безгранично, но только до тех пор, пока вы там, а я тут. И винтовка у меня.
— Я зайду одна и без оружия. Я просто поговорю с девочкой. Я не буду пытаться захватить её силой, заставить, запугать и так далее. Она мне не нужна.
Чёрта с два бы я согласился, если бы не состояние Насти, которое меня пугает. Однако Ольга вполне может знать, в чём причина. Она куда больше меня знает так-то. Только вот верить ей особо не стоит…
— Настя, спустись, пожалуйста. И не бойся, ничего она тебе не сделает. Я прослежу.
И всё равно, страхом от девочки фонило так, что даже Ольга передёргивалась.
— И давно она так сифонит?
— Со вчера. Месячные начались и понеслось…
— Гормональный шторм, — кивнула рыжая, — сработал как триггер. Могу я с ней поговорить наедине? Чисто о женском?
— Настя?
— Я справлюсь.
— Если что — я рядом.
— И тебя она зацепила? — ухмыльнулась Ольга.
— Нет, — покачал головой я, — у меня черепная кость толстая. Это рассудочное решение.
— Блажен, кто верует…
Ну да, ну да. Я им обеим не сильно доверяю, но, если выбирать, то поверю Насте. У неё опыта меньше.
Вышел во двор, оставил их в зале. Поздоровался с Андреем.
— Бывшую твою видал.
— Эвелину? Серьёзно? Как она? Как ребёнок?
Ишь, распереживался.
— Ребёнок на тебя похож, не повезло. Мог бы быть красавчик, в маму.
Пулемётчик, не стесняясь, заржал.
— Как они? Как там? Что с ними? Всё хорошо?
— Да не особо.
Рассказал ему про ребёнка, про то, как ему альтери в голову насрали, а теперь забрать хотят.
— Вот бляди! — забегал кругами Андрей. — Какие же бляди, боже мой! Скажи ей, чтобы ни в коем случае не соглашалась! Ни за что! Ты знаешь, что они с ним сделают?
— Нет.
— То же самое, что со мной собирались.
— Ты охренел? — поразился я. — Это же ребёнок! Он же не виноват ни в чём!
— Ты не понял, да? Дело не в том, что он или я виноваты. Дело в другом. У Альтери с тех пор, как там «Дело молодых», проводников нет. Потому что ментальная коррекция калечит всех, в ком есть талант. |