— Ты что творишь, сучка крашена? — заорал я и побежал, вытаскивая на ходу пистолет.

Там же основные рычаги не включены, охлаждение не подается — а ну как спалит сейчас эта дура ушельскую технику?

Тётка была в трансе и никак не реагировала. Я приставил к её башке пистолет, но, оглянувшись, увидел смотрящую на меня из дверей Настю. Глаза её были огромными и испуганными. Так что пистолет я убрал, а вместо этого отвесил по толстой жопе мощного футбольного пенделя.

Как будто резиновый мешок с водой пнул. Чёртова шаманка заколыхалась, как медуза в прибое, но главное — прекратила делать то, что она там делала. Рот закрыла, глаза выкатила обратно, руки опустила.

— Ой, бона! Дамажишь, челик! Кринжово! — заблажила тётка непонятное.

— Сейчас ещё не так бона будет!

Вдалеке к нам бежал, наплевав на солидность, цыганский барон.

— А ну, марш отсюда, заливная рыба!

Шаманка, злобно шипя и колыхаясь, поднялась и потрусила прочь, забавно переваливаясь на толстых коротких ножках. Примерился было добавить поджопник для скорости, но вспомнил про Настю и не стал. Непедагогично.

С баро они встретились посреди луга, где она запрыгала перед ним, потрясая руками. Ябедничает. Утопала к табору, а цыган направился ко мне, но я развернулся, ушёл в башню и двери закрыл. Пусть теперь думает, отдам я ему акки или нет. После такой-то подставы.

Акк теперь заряжался штатно. Внизу гудело, потрескивало, постанывало — но сразу чувствовалось, что это нормально.

— Па… Ой, дядя Сергей! А что это она…

— Стоп. Это что за «па» сейчас было?

— Я случайно, оговорилась, я…

— Настя. Иди сюда. Сядь.

Мы сели за стол друг напротив друга. Девочка сложила руки перед собой, как примерная школьница и сделала внимательное лицо.

— Милое дитя, — сказал я серьёзно, — кончай вот эту херню прямо сейчас.

— Но…

— Дослушай. Я тебе не «па» и не «ма». Я тебе никто и звать меня никак. Ты пытаешься мной манипулировать, провоцируя на отцовские чувства — это тупо. У меня уже есть дети. У тебя уже есть один как бы папа. Давай каждый останется при своём. Вернётся твой блудный папаша, сдам тебя ему по описи «девица белобрысая, одна» — и валите себе. Если у него всё получилось, там тебе будет целых три мамы. Придётся три косички заплетать вместо двух.

— Волос не хватит!

— А кому легко? Отрастишь.

Хихикнула, чуть расслабилась.

— Я не специально. Честно.

— Может быть, — согласился я, — но это значит только, что ты не осознаёшь своих мотиваций. Ты растеряна, напугана, вырвана из привычного окружения, не знаешь, что с тобой будет дальше. Ты ищешь защиты, того, за кем можно спрятаться, кто будет заботиться о тебе. Для ребёнка это родитель. Вот ты и пытаешься назначить на вакантное место абы кого.

— Вы — не абы кто, — буркнула она, — но вы правы, я не знаю, что со мной будет.