— Ух ты, какие красотки, оказывается, у нас живут. Я и не знал. Может, познакомимся, крошка?

— Катись, куда шел, — коротко ответила я ему и демонстративно отвернулась, продолжая заниматься своей внешностью.

— Ну зачем же так грубо, — не желал отвязываться парень. — Я к тебе, можно сказать, со всей душой, а ты… Нет, нехорошо это как-то. Кстати, у меня есть классное шампанское и бутылка пятизвездочного коньяка. Может, все же зайдешь?

— Нет, — все тем же тоном ответила я. — А вот если ты сейчас никуда не зайдешь, тебе придется туго. Намек ясен?

— Что, парня ждешь, что ли? — обиженно спросил приставущий абориген. — Ну так бы сразу и сказала. Лады, я не в обиде. А ты все же подумай, я дома буду. Если не придет, стучи.

— Непременно, — пообещала я, только бы отвязаться от этого типа.

Казанова скрылся наконец за дверью своей квартиры, и я вернулась к прежней затее. Только теперь первым делом вынула изо рта жевательную резинку и прилепила ее на «глазок» двери парня, так, на всякий случай, чтобы не подглядывал. Затем выждала пару минут, не надумает ли он выйти или выглянуть, а потом занялась открыванием дверного замка нужной мне квартиры с помощью имевшихся в моем арсенале отмычек.

Делать мне это приходилось не раз, так что и сегодня справилась с работой на раз-два. Буквально через пару минут замок поддался моим умелым рукам, и дверь распахнулась. Я торопливо вошла внутрь и быстро захлопнула ее за собой.

Когда же глянула на интерьер квартиры, то едва не вскрикнула: в помещении царил полный погром. Было ясно, что до меня тут побывал кто-то очень решительный, и он разнес все, что только было можно разнести. Причем не украл, а именно разбил и раскурочил, так как и видеомагнитофон, хоть и старенький, и телевизор, и прочие вещи, вполне способные привлечь внимание квартирного воришки, имелись в наличии, но валялись на полу с торчащими наружу внутренностями. Столы и стулья были перевернуты, диван вспорот и выпотрошен, картины, некогда висевшие на стенах, изрезаны на куски и сброшены вниз. Посуда, соответственно, побита.

Нетронутыми остались только стекла на окнах, да и то, наверное, потому, что если их бить, то грохот обратил бы на себя внимание людей на улице. Но зато над шторами «доброжелатели» потрудились: не просто изодрали их в клочья, но и местами прожгли.

Я прошла в центр комнаты и осмотрелась пристальнее. До того, как был учинен разгром, в квартире должно было быть довольно мило, хоть и бедновато. Даже при теперешнем бардаке было заметно, что вещи хозяева подбирали по какому-то определенному признаку, правда, неясно, по какому именно.

«Интересно, кто бы все это мог сделать? — спросила я сама себя и задумалась. — Да, в общем, кто угодно. Те, кому Ольга или ее кавалер насолили, кого обидели, унизили. Сейчас такое время, что за любой мелкий грешок на тебя сразу бочку катят. И ведь что интересно, дверь-то не выломана, а заперта нормально, значит, с ключами бандиты явились. Хотя, может, и не с ключами, а с отмычками, как я. Так что, вполне возможно, что исчезновение хозяев связано с этим самым погромом. Они испугались чего-то и на время спрятались».

Размышляя над тем, что тут могло произойти, я присела на корточки и подняла с полу несколько исписанных листов. На них мелким размашистым почерком были накорябаны стихи. Я пробежала их глазами, и по спине у меня побежали мурашки.

Основной смысл стихов заключался в том, что их автор — ангел смерти, он же зверь. Главное для него — это кровь, в которой он чувствует убежище от злого мира. А в будущем он будет богом на Земле.

«Ничего себе поэзия. Почитай такую на сон грядущий — либо не проснешься, либо больше уже и не уснешь никогда.