Мои кулаки в порыве бессильной злости опустились на руль. От отчаяния я надавила на сигнал. Понимала, что веду себя глупо, но нервы сдавали окончательно. В пачке всего одна сигарета. Хорошо, что догадалась купить с запасом. Вторая, нераспечатанная, лежит тут же в бардачке.

Катя, Катя! 

Глава 2

— Знакомьтесь, это Катя.

Из-под рыжей челки на меня смотрят два глаза-буравчика. Рот сжат в упрямую тонкую нитку. Мне знакомо это выражение лица. Оно без обиняков говорит о том, что подружиться у нас вряд ли получится. По большому счету, в данном случае мне это и не нужно.

— Евгения, — представилась я, предварительно добавив в свой голос изрядную струю холода.

— Кэт, — цедит в ответ ребенок и больше меня не замечает.

Кстати, ребенком Катю Кирееву можно назвать весьма условно. Девушка на рубеже между четырнадцатью и пятнадцатью годами со вполне заметным проявлением женских форм. Причем если смотреть бесстрастно, то можно легко угадать в этом чертенке вполне привлекательную в будущем девушку. Сейчас она еще слегка по-детски полновата, но, думаю, это исправится в ближайшие два-три года. По крайней мере, ей есть в кого быть красавицей — Катина мама без всяких натяжек заслуживает такое определение.

От отца, по-видимому, девушке перешел только цвет волос. И то: у Андрея Викторовича они гораздо светлее, почти белые.

Пока я рассуждала подобным образом, ребенок привычно канючил:

— Папик, ты мне «лыжу» купил? Со встроенной камерой?

— Катя, сколько раз я тебя просил…

— Понятно, — разочарованно вздохнула девочка. — Значит, никуда я не еду! Тем более что у меня свои планы на выходные.

— Я дам тебе денег на новый телефон, только веди себя прилично!

— Другой базар!

Пока происходил этот, скорее всего, недопустимый, с точки зрения педагогики, разговор, я переключила внимание на Анну Андреевну, жену господина Киреева.

Интересно, что если к Андрею Викторовичу ярлык «господин» клеится с трудом, то его супруга в этом отношении — совсем другое дело! Изящество и стильность — наверное, ее девиз. Холодная светская улыбка, еле заметный вежливый кивок при знакомстве. Это все, чего я дождалась от нее. Затем она, естественно, позабыла про меня, удалившись по винтовой лестнице на второй этаж двухъярусной квартиры.

— Папик, гони обещанные бабки! — напомнил о себе рыжий чертенок.

— Получишь в воскресенье вечером!

— Черта с два я тогда на этот вшивый день рождения поеду! Я такую дуру органически не перевариваю! Тем более…

Последнюю фразу любезное чадо не договорило, но бросило на меня красноречивый взгляд. Между тем я сама уже начинала жалеть о своем решении. Передо мной встала дилемма: что хуже — два дня покорно слушать нудный бред Ивана Игнатовича или терпеть юное исчадие ада? Но, раз уж взялся за гуж…

Андрей Викторович наконец сдался. Полез в кошелек и некоторое время шелестел купюрами.

Дочь сорвалась с дивана и деловито пересчитала деньги. Затем небрежно засунула тысяч этак пятнадцать рублей в задний карман джинсов.

— Время без пяти три, — напомнил директор «Данко», при этом бросая на меня красноречивый взгляд. Намек понятен — начиналась моя служба.

— Мы с женой уезжаем первыми, вы — следом.

После этих слов мы остались вдвоем с вверенным мне объектом. Объект меж тем встал и, не говоря ни слова, отправился из холла куда-то по коридору. Как я правильно догадывалась, в свою комнату.

Пришлось тащиться вслед за Катей. Девушка лишь скосила глаза в мою сторону, вытащила из кармана сотовый и быстро набрала номер.