— Тейлор, мы должны пойти. Даже если бы не были молодоженами. Ты мэр. Естественно, мы должны присутствовать на открытии.

Тейлор упрямо покачал головой.

— Страшно не хочу подводить их, но я отказываюсь подвергать тебя… нас такому испытанию.

— Никто не знает о нашем потерянном ребенке. Я была в другой больнице. Они найдут твой отказ странным.

— Плевать. Я слуга общества, но не раб.

— В обществе было столько разговоров об этом строительстве! Уверена, что на открытии будет полно журналистов. Ты должен быть там. И я, как твоя жена, тоже должна пойти.

— Нет, Риа.

Риа накрыла руку Тейлора, которую он все еще держал на ее груди.

— Да. Ты должен представлять городской совет.

— Черт с ним, с советом.

— Не говори так.

— Буду говорить, если управлять им значит еще и то, что я обязан повсюду разрезать эти гребаные ленточки.

— Для меня это будет хорошая терапия. Что-то того, как снова сесть на лошадь, которая только что тебя сбросила.

— Ты уверена? — Тейлор испытующе посмотрел на Риа.

— Уверена.

Они долго молча смотрели друг на друга, понимая, что рано или поздно должны будут «вспомнить», что Тейлор продолжает ласкать грудь Риа, но оба, очевидно, предпочитали, чтобы это произошло «поздно».

Наконец низким, дрожащим голосом Тейлор выдавил:

— Ты выглядишь вполне здоровой.

— Знаю.

— Риа, я видел прокладки в мусорной корзине. Она намеренно оставляла в корзине прокладки, чтобы Тейлор мог их видеть. Не нарушая запрета, наложенного на известную тему, Риа тем самым давала понять Тейлору, что выздоровление ее идет как по нотам.

— Все в порядке?

— Да, — чуть хрипло ответила она. — И с месячными тоже.

— Хорошо.

Руки Тейлора продолжали легкий массаж. Наконец, приподнявшись на локте, Тейлор горячими губами поцеловал грудь Риа.

— Теперь тебе лучше пойти спать, Риа. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Словно сомнамбула Риа вышла из комнаты.

Тейлор, ожидавший Риа в гостиной, даже присвистнул.

— Ты выглядишь фантастически.

— Спасибо. А шляпа — это не слишком?

— Великолепно. И ты знаешь, как я неравнодушен к твоему жемчужному ожерелью.

Тут же это невинное замечание напомнило обоим о той не слишком невинной ночи, когда Риа встретила Тейлора в постели, имея лишь приветливую улыбку на лице и жемчужное ожерелье на шее.

Чтобы замять возникшую неловкость, Риа повернулась и взялась за сумочку. Тейлор принялся спешно искать ключи от машины. В пути они предпринимали несколько попыток наладить беспечный разговор, но были слишком возбуждены, чтобы рассуждать логически, и потому большую часть дороги промолчали.

Остановившись у госпиталя, Тейлор, не выходя из автомобиля, сжал руку жены.

— Еще не поздно вернуться. Я позвоню и скажу, что заболел.

— Не болтай глупости. По правде говоря, у Риа и в самом деле разболелся живот.

— Или я могу пойти один.

Риа покачала головой и неуверенно улыбнулась Тейлору:

— Это часть моих обязанностей как жены мэра. Пошли.

Они представляли собой картинно-красивую пару, направляясь в просторный мраморный вестибюль нового родильного центра. Риа была на голову ниже мужа. Физически они идеально подходили друг другу: оба темноволосые, у него — живые голубые глаза, у нее — зеленые. Тейлор был одет в темно-серый, легкий, не по сезону, костюм. Риа словно шагнула с обложки «Boгa».