Я уже который год рассказываю знакомым про удивительный почтовый остров, а тут недавно узнал сюжет еще более поразительный.

Оказывается, на свете есть племя, которое вообще не контактирует с цивилизацией. Никак. А потому что не хочет.

Эти люди живут на острове North Sentinel (Северный Часовой), который относится к Андаманскому архипелагу. Про них практически ничего не известно – кроме того, что всех нас они в гробу видали. (И некоторых, кто был слишком навязчив, туда таки отправили.)

В девятнадцатом веке на скалах несколько раз разбивались корабли. Экипажи пытались высадиться на берег, но туземцы встречали их стрелами. Кое-кого и прикончили.

Это очень низкорослые, голые, курчавые люди с выкрашенными в красный цвет носами. Разговаривают на языке, нисколько не похожем на другие андаманские, из чего следует, что они живут изолированно с незапамятных времен.

Один раз, в 1897 году, на остров высадилась полиция, гнавшаяся за беглым каторжником. Нашла его всего утыканного стрелами, с перерезанным горлом, и поскорее убралась восвояси.

Сейчас остров формально принадлежит Индии. Несколько раз антропологи пытались вступить с сентинельцами в контакт: привозили дары, выказывали всяческое дружелюбие.

Туземцы неизменно уходили в лес. От чужаков ничего брать не желали.

В течение шести лет удавалось поддерживать очень осторожный, весьма однообразный контакт. Иногда сентинельцы вели себя мирно – то есть забирали ведра. Иногда грозили копьями и показывали задницы. Но близко так ни разу и не подошли.

А потом общение вообще прекратилось.

Туземцы стали стрелять по вертолетам из луков.

В 2006 году убили двух рыбаков, чью лодку течением занесло на остров.

Бог знает, что на дикарей нашло. Может быть, просто решили, что цветных ведер у них уже достаточно.

Поскольку времена сейчас политкорректные, островитян оставили в покое, даже за убийства не покарали. Пусть живут, как хотят.

Вот они и живут. Мы даже не знаем, сколько их. Видимо, несколько сотен.

Вот ей-богу, иногда, как мысли черные к тебе придут, начинаешь думать: записаться, что ли, в северные часовые? Встать на посту, никого к себе не подпускать, а кто сунется – стрелами по ним, стрелами.

Судьба одного из них вполне тянет на отдельный роман, причем совершенно по моему профилю – из жанра «в эту ночь решили самураи». Уже ясно, что со своей «Историей Российского государства» и прочей мегаломанией романа этого я не напишу, поэтому вот вам неспетая песня моя.

Лев посвятил жизнь небу. Он воевал на той кровавой войне, которую сначала именовали «Отечественной», а потом забыли, потому что следующие войны оказались еще ужаснее. Я не нашел его имени в списке российских асов и георгиевских кавалеров, но судя по дальнейшей карьере, это был летчик от бога.

В отличие от старшего брата, он не нашел общего языка с Советами. Служил в Белой армии. Эмигрировал в Америку. С такой, как сказали бы сейчас, остроактуальной специальностью Лев Филиппович сумел найти хорошую работу – в только что созданной авиакомпании «Пан-Американ». И через некоторое время стал самым лучшим ее пилотом. Звали его теперь Leonard или Leo.

Боялся Терлецкий высоты или нет, но он был первым из первых. В 1928 году одержал победу в спортивном перелете Лос-Анджелес – Цинциннати. В 1937 году снова попал в газетные заголовки, когда спас от гибели свой самолет, угодивший в густой туман над Сан-Франциско. Все, кто был на борту, девять пассажиров и восемь членов экипажа (вот ведь были времена), уже попрощались с жизнью, но капитан сумел посадить самолет на воду.

С 1936 года «Пан-Ам» открыл рейс из США в Китай (см.