Мэри Эллен происходила из обыкновенной семьи потомственных фермеров, не разбиравшихся в строгих правилах этикета и не заботившихся о мнении аристократов, поскольку никогда с ними не встречались. Поэтому девушка, к счастью, не подозревала, что обитатели Роузмида будут судить о ней по первому впечатлению и найдут не стоящей их внимания. Но для преданного сердечка Мэри Эллен не было ничего важнее того ужасного открытия, что Александра, очевидно, попала в беду.

– О, Алекс! – воскликнула девушка взволнованно. – Я думала, ты умираешь! А ты здесь и выглядишь почти так же, как всегда… ну, только чуточку побледнела, что неудивительно, раз приходится жить в столь угрюмом доме с этими мрачными людьми. – И, не успев отдышаться, с тревогой объявила:

– Твоя записка ужасно нас расстроила, и мама тоже собиралась приехать, но не смогла, потому что папа опять нездоров. А этот отвратительный кучер не пожелал объяснить, что с тобой, хотя я умоляла его сказать хоть словечко. Задирал свой огромный нос и твердил только, что не имеет права ни о чем говорить. Ну расскажи же поскорей, прежде чем я умру от любопытства. Почему ты безутешна, что за ужасное несчастье тебя постигло и… и кто эти люди?

Позади раздался резкий голос, словно ударом кнута вернувший девушек к печальной действительности:

– Насколько я понимаю, мисс Лоренс безутешна, так как должна выйти замуж за владельца этого угрюмого дома, который, кстати, приходится мне внуком.

Мэри Эллен, онемев от неожиданности, отступила.

– О нет! – жалобно выкрикнула она, испуганно оглядываясь на облаченного в прекрасно сшитую черную ливрею Рамзи, которого с самого начала ошибочно приняла за хозяина дома. – Алекс, ты не можешь выйти замуж за этого человека! Я не позволю! Алекс, он толстый!

Заметив, что глаза герцогини положительно мечут ядовитые искры, Джордан, стоявший в противоположных дверях, откуда забавляясь и одновременно с некоторым раздражением наблюдал за происходящим, наконец решил вмешаться и вежливо кашлянул.

– Александра, возможно, стоило бы избавить вашу подругу от поклажи, а потом представить как полагается?

Девушка виновато вскинулась при звуках его негромкого властного голоса.

– Да. Да, конечно, – поспешно согласилась она. Рамзи тут же выступил вперед и забрал у Мэри Эллен свертки.

– Что в самом большом? – едва слышно осведомилась Александра, когда дворецкий величественно направился к двери.

– Снадобья из кишок и плесени, – громко заявила Мэри Эллен, – которые мама приготовила специально для тебя. Правда, она не знала, чем ты больна.

Рамзи брезгливо вытянул вперед руку, пытаясь держать сверток подальше от себя, и девочки задохнулись от смеха, но веселье Александры испарилось так же быстро, как возникло. Стиснув локоть Мэри Эллен, она повернула подругу лицом к герцогине и Джордану. При одном взгляде на окаменевшую старуху девушка испуганно отпрянула. Александра, смущенно запинаясь, представила ее хозяевам.

Презрев неразборчивое бормотание Мэри Эллен, лепечущей какое-то подобие приветствия, герцогиня отрывисто прорычала:

– Ирландка?

Скорее сконфуженная, чем устрашенная, Мэри Эллен кивнула.

– Этого следовало ожидать, – с горечью заметила ее светлость. – И конечно, католичка? Девушка снова кивнула.

– Я так и думала.

И герцогиня, бросив на Джордана взгляд королевы-мученицы, вынужденной терпеть омерзительное общество гнусных простолюдинов, молча удалилась в салон. Мэри Эллен с недоумевающим выражением на хорошеньком личике долго смотрела ей вслед и обернулась, лишь когда Алекс представила ей герцога Хоторна. Девушка оцепенела, словно громом пораженная, и уставилась на Алекс широко распахнутыми глазами.