– Я не против, – кивнул старик, внимательно рассматривая Неда и будто что-то мысленно решая, – кстати, забыл кое-что.

Имар встал, подошел к вскочившему с места Неду и низко поклонился ему, прижав руки к груди:

– Спасибо, что ты не убил моего внука. Я тебе обязан.

– Да не за что! – растерянно сказал Нед и тоже поклонился под насмешливым взглядом девушки и благоговейным Харалда.

– Есть за что, – хихикнула Амела, – кстати, дедушке тогда пришлось бы тебя убить, он сторонник мести за родственников. Говорит, это удерживает супостатов от мыслей о том, что кого-то из рода можно безнаказанно убить. А он бы тебя убил, точно. Я не знаю, есть ли в мире кто-то, кто сравнится с ним по боевой мощи. И еще – ты думаешь, я буду заниматься в голом виде? Ошибаешься. Ничего ты не увидишь! Вы, парни, только и думаете, как заглянуть под юбку женщинам!

– Ффу-у! Амела! Три комплекса подряд! – возмущенно сказал старик, но глаза его смеялись, в них прыгали маленькие демоны. – Не пристало даме так выражаться! Ты похожа сейчас на сержанта-пехотинца!

– Да за счастье считаю! – Амела с хрустом разгрызла здоровенное крепкое яблоко, впившись в него белыми, острыми, как у собаки, зубами. – Уж это лучше, чем походить на соседских клуш, жеманных и мерзких. Походить на солдата – почту за честь!

– Увы, вот плоды воспитания в мужском обществе, – вздохнул Имар. – Она осталась без родителей, когда ей было всего три года. Если девушка воспитывается в обществе солдат, какой она будет?

– Замечательной будет! Будет красотка, которая набьет морду любому наглецу, который схватит ее за задницу, – отрезала Амела. – Дедушка, хватит перед Недом изображать из себя напыщенного аристократа! Когда ты гоняешь нас по полосе препятствий, я чего только не наслушаюсь! А тут – «задница» говорить нельзя! Задница есть, а называть, видишь ли, ее нельзя! В этом отношении простолюдины гораздо честнее нас. Что думают, то и говорят. Правда, Нед?

– Ну-у… не совсем так, – хмыкнул парень, растерянный и не знающий, как себя вести. Он, в общем-то, нечасто бывал в аристократических домах, потому потерялся – не знал, как сейчас себя вести и что говорить. То, что он увидел в доме Шороканов, выходило за его представления о том, как живут аристократы.

– Не переживайте вы так, молодой человек, – старик будто прочитал его мысли и теперь снисходительно улыбался, – расслабьтесь, тут все свои. Друзья внука – мои друзья. Впрочем, друзей-то у него особо и нет. Мы давно уже выпали из колчана, где сидят сильные мира сего – политики, аристократы. Все, что у нас осталось, это честь и воинские умения. Да память о прошлом, о славном прошлом нашего рода. О! Вот и Гитрас! Чувствуете, как пахнет? Гитрас знаток приправ, и сегодня он решил удивить нас особым соусом. Правда, Гитрас?

– Правда, господин! – улыбнулся мужчина под стать хозяину дома – седой, сухощавый, двигающийся не как повар, а как танцовщик или боец – точно, уверенно, без лишних движений и суетливости.

– Нам нужен еще один прибор, Гитрас. У нас гость.

– Не нужно, господин. Молодой господин сказал, что задержится у приятеля где-то в городе, так что обедайте без него. Прибор я приготовил.

– Иса опять где-то пропадает? – нахмурился Имар и недовольно покачал головой. – Отбиваются от рук дети, тебе не кажется?

– Не могу знать, господин, – улыбнулся старый слуга, обнажив на удивление крепкие, хотя и желтоватые зубы, – на мой взгляд, они замечательные молодые люди, которыми можно только гордиться!

– Балуешь ты их, Гитрас, – улыбнулся хозяин дома.