Клент издал визг, сумев превратить его в радостный возглас удивления, хотя ноги так и порывались умчать его вдаль.

— Милочка Джен! — Он крепко схватил ее за руки, блокируя удар парасолькой в живот. — Как ловко ты придумала устроить нам сюрприз! Конечно, мы верили, что ты сумеешь попасть в Побор, но ты превзошла саму себя!

— Побегу за констеблем! — крикнула Мошка.

Широкая рука госпожи Бессел поймала ее за плечо и рванула к себе. Но внезапно отпустила. Госпожа Бессел разразилась проклятиями. Мошка, выдираясь изо всех сил, рухнула на землю, выпустив Сарацина.

Едва она коснулась земли, раздался треск, и повисла зловещая тишина. Собравшись с духом, Мошка осторожно подняла чепчик, сползший на глаза. И застыла, прижавшись животом к земле.

В суматохе намордник Сарацина треснул. Мошка застала момент, когда гусь стряхнул остатки конструкции с клюва. Крылья его расправились, шея вытянулась вперед. Кто-то посмел его бить и швырять! Гусь жаждал разобраться с обидчиком.

Долгий миг Мошка, Клент и госпожа Бессел безмолвно смотрели на него. И бросились врассыпную. Каждый спасался как мог. Клент нырнул в павильон и с ногами забрался на плетеный стул. Сиденье тут же провалилось, и он оказался в ловушке. Госпожа Бессел продемонстрировала изрядную ловкость, а также полосатые чулки расцветки «шоколад и сливки». Подобрав юбки, она запрыгнула в фонтан со статуей нимфы. Мошка же, накрыв голову руками, осталась плашмя лежать на земле. Все они не понаслышке знали разрушительную мощь взбешенного Сарацина.

— Дозволено ли мне спросить, чем мы вызвали столь внезапную вспышку гнева? — наконец вымолвил Клент. Голос его был тих и спокоен, как летний ветерок.

Ответ госпожи Бессел прозвучал нежно, как воркование голубя.

— Эта девчонка съела мое рагу, сперла мои платки, надула доброго доктора прежде, чем он угостил меня ужином, а потом умыкнула мои деньги. Чует мой нос, из ее проделок торчат твои уши.

— А ты бросила бы нас гнить в Грабели, — буркнула Мошка, уткнувшись носом в землю. Выплюнув набившиеся в рот семена одуванчика, она продолжила: — И вообще, ты здесь, чего еще надо?

— А толку-то? — разозлилась госпожа Бессел; Сарацин тут же развернулся к ней, и больше медовые интонации не исчезали из ее голоса. — Мне хватало денег, чтобы войти в Побор и выйти с другой стороны. Но ты их украла. И теперь я на мели. У вас, мои пирожочки, как я погляжу, дела не лучше? Мы как рыбы на берегу, шлепаем жабрами и мечтаем о дожде.

Глаза Клента неотрывно следили за вышагивающим гусем, но обратился он к госпоже Бессел:

— Несравненная мадам, раз вы не навлекли на наши головы гнев стражи, предположу, что у вас есть собственные резоны избегать их внимания, либо вам что-то требуется от нас. Причем, скорее всего… и то и другое?

— Быстро сообразил, сливовый мой, поздравляю. — У госпожи Бессел начали стучать зубы, ведь она стояла по колено в воде. — Если будете плясать под мою дудку, мы сорвем куш, которого хватит, чтобы вы расплатились со мной и за магазин, и за все украденное, и еще останется на выездную пошлину.

— Похоже, все плюшки достанутся вам, — буркнула Мошка.

— Когда тонешь, ухватишься и за колючий куст, — отрезала госпожа Бессел. — Мой сладкий киселек, ты ведь родилась в час Мухобойщика. Ночная, как совиные катышки. Через три дня тебя изгонят во тьму.

— Дорогая Дженни, в твоих словах есть толика правды. — Клент осмелился вытащить одну ногу из остатков стула. — Мы внимательно слушаем.

— Тогда помолчите. — Даже ветер послушно утих. Даже вода под ногами госпожи Бессел прекратила плескаться.