Из этих двух сотен детей, которые у него сейчас учатся на специальных тренировочных базах, получится около пятидесяти убийц, остальные все погибнут. Такова статистика предыдущих тренировок. И самое интересное в этих тренировках заключается в том, что эти убийцы не могут ни убить его, ни ослушаться. Оказывается те, кто умеет ходить по другому измерению могут быть подчинены, как это произошло с моими дроу. Только мои убийцы по доброй воле принесли мне клятву, а эти дети, даже не понимают, что дают клятву во время тренировок, но исправить уже ничего нельзя. Именно поэтому я оставил Гриневича в живых. Теперь я покажу ему свои методы воспитания.

В одном из миров, в котором я когда-то жил, обычные люди поработили очень сильных существ. Причём поработили они их весьма жестоким способом. Им причиняли боль до тех пор, пока у тех в мозгах не создавался блок, не дающий им ослушаться воли своего хозяина. Это происходило уже на инстинктивном уровне. Как только у них возникали мысли о том, чтобы причинить вред своим хозяевам, ослушаться или сбежать, они сами себе, не осознавая этого, причиняли боль. Причём делали это на подсознательном уровне, а не на физическом. Любая мысль о том, чтобы сбежать и они тут же падали воя от боли, не говоря уже, чтобы подумать о причинении вреда своим хозяевам.

Вот только те существа были намного сильнее в плане силы воли, и им требовалось несколько месяцев, для того, чтобы достичь такого результата. А этому размазне и пары недель хватит. Особенно если учитывать то, что я буду считывать его сознание каждый раз, когда мы будем встречаться. Придётся ему пройти весь цикл приручения, а ведь мог бы просто сдохнуть.

Весь следующий день мы с Ниосой потратили на то, чтобы посетить те изнанки, до которых ещё не добрались. Более того, и половину следующего дня мы потратили на посещение отдалённых изнанок и ровно без пяти три мы подошли к имению пана Гриневича.

В доме вокруг него находилось около двухсот убийц. Видимо, это были все, кого он смог к этому времени вернуть в свое поместье. Нас атаковали ещё на подходе, однако мои щиты спокойно выдерживали все их атаки, а когда нас попытались просто снести обхватить и завалить на землю, я начал вырубать тех, кто это хотел сделать, поскольку находились они в это время в нашем измерении.

Когда мы подошли к воротам, к убийцам присоединились наемники, которых здесь было тоже около трёх сотен. С этими я церемониться не стал и просто убивал их. Когда первая сотня наёмников погибла, не оставив ни на ком из нас даже царапины, остальные двести просто сбежали, потому что поняли что шансов выжить у них нет. Зато убийцы дрались до последнего. Ниоса показывала мне их, а я их маркировал, и когда добрался до кабинета Гриневича, вырубил их всех одновременно.

Я знал, что он находится в своём кабинете. Поэтому и поступил так. Он должен испытывать страх передо мной. И он меня боялся, очень боялся. Пока его убийцы нападали на нас, за этой дверью стоял шум, но, как только он стих, сердце хозяина кабинета забилось чаще от того, что его организм среагировал на воцарившуюся тишину и выделил большую порцию адреналина в кровь.

Я открыл дверь и зашёл в кабинет. Гриневич сидел за своим столом и испуганно таращился на меня. Он хорошо запомнил то, что произошло позавчера, но ещё не осознал этого, поэтому сегодня я проведу с ним разъяснительные работы.

Я повторил с ним то, что сделал позавчера, и сегодня в его глазах было столько страха, что, похоже, его блок начал формироваться. И когда я закончил, то пригласил в кабинет его лекаря, который уже ждал за дверью. Он ничего не слышал, поскольку в кабинете, как и в прошлый раз, я установил полог тишины. Просто перед тем, как сюда подняться я сообщил ему, что вскоре его хозяин будет точно в таком же состоянии как был позавчера и лекарю нужно быть готовым ему помочь.

Лекарь быстро вошёл и бросился к своему господину. Времени на его восстановление ушло немного, но я ещё не закончил, поэтому снова попросил лекаря выйти и подождать снаружи.